настроения, чтобы помочь человеческой психике быстрее восстановиться. Я подумал, что люди, испытывающие беспричинный подъем сил, даже не догадываются, какие события были пережиты ими, зато часто берут жизнь в свои руки и что-то кардинально меняют к лучшему. Кто-то уходит с нелюбимой работы, кто-то мирится с семьей, кто-то наконец позволяет себе любимое хобби или поездку в экзотические страны…
– Не стоит винить себя. И потом, мы сегодня выяснили два важных момента: во‐первых, родственники не убивали своего дедушку. Во-вторых, кто бы это ни был, следующая его жертва – мальчик с безделицей, хранитель артефакта…
– Я тоже сомневаюсь, что внуки пришли к своему дедушке, пока он спал, и «выпили его до дна», как выразился Виктор. Похоже, что его убийца – это что-то по нашей части. А еще он почему-то нацелился на одного из Артефакторов. Думаешь, на Максимилиана? У Гольштейнов есть еще старший сын, правда, вряд ли его можно назвать мальчиком… Так почему из всего семейства наш убийца выбрал именно Максимилиана?
Максимилиан. Большой-большой секрет
«Было немного обидно так много знать о магии – и совсем ею не пользоваться. Еще обиднее было сознавать, что много поколений назад члены моей семьи являлись могущественнейшими волшебниками.
В то время как мои предки возводили целые города посреди одиноких островов, просто подняв руки, я не мог превратить даже крохотный предмет во что-то иное. Сейчас в распоряжении когда-то величественного рода Гольштейнов находилось небольшое напоминание о грандиозных чарах – Гамельнская дудочка, творившая волшебство без нашего участия. Поэтому я всегда немного завидовал некромантам – тем, кто оберегал наш мир от всего темного и мертвого. Я впервые увидел Гилиада, некроманта своего города, когда был мальчишкой: мы тогда только перебрались из Москвы. Я попросил показать мне какое-нибудь колдовство и ожидал увидеть в его руке светящийся огненный шар или марширующую по комнате тяжелую мебель. Но вместо этого Гилиад долго шептал себе под нос какие-то слова, похожие на молитву, после чего в коридоре зазвонил домашний телефон. Мне показалось, что меня обманули и волшебник просто заранее договорился со своим другом, который сделал звонок из дома, чтобы разыграть меня. Магию некроманта не сопровождали красивые алые всполохи силы или ярко-синие молнии, и на каждое неэффектное действо требовалось достаточно много времени и чаще всего – какие-то подручные предметы или настойки. Гилиад объяснил мне, что золотая эпоха волшебства осталась в прошлом и для серьезного колдовства силу нужно у чего-то заимствовать – у портала, магического существа или амулета, в который необходимо было периодически вливать свою же мощь. Артефакты нарушали всю концепцию, существуя вопреки логике и законам природы. Наверно, если бы их совсем не осталось в нашем мире, некроманты решили бы, что эпоха Великих Колдунов – просто миф или красивая сказка».
Максимилиан отложил свои записи и вернулся к древней книге из семейной библиотеки под названием «Предания старины», которую читал уже несколько месяцев. Для ее изучения потребовалось взять уроки немецкого языка, а потом самостоятельно углубиться в средневерхненемецкий диалект, которым перестали пользоваться еще в XIV веке. Сложность перевода старого тома заключалась также в том, что смысл некоторых слов был утерян, и лингвисты, составившие словарь, в подобных случаях искренне пожимали плечами и ставили знак вопроса около наиболее вероятной трактовки. Другие слова, напротив, имели множество предполагаемых смыслов. Некоторые фразы книги из-за этого досадного недоразумения становились весьма забавными: «И взял великий Утте свой «?», показал всему народу, и охнули люди на площади, ведь ни у кого больше не было такого!» Или: «И тогда победу присудили Ингрид, «вкусному имбирному прянику», ибо мастерство колдовства ее было несомненно». В первом случае речь шла об уникальном зазубренном клинке, выкованном лучшими мастерами Германии (или поварами, как предлагал другой переводчик), а во втором волшебницу ошибочно назвали кондитерским изделием, тогда как речь шла о том, что у девушки были ярко-рыжие волосы.
Максимилиан уже неделю подряд открывал интернет-вкладку с почтой, чтобы посмотреть на статус заказа. И вот наконец-то, после стольких дней томительного ожидания, ему в руки попала долгожданная ценная посылка. Ее содержимое кому-то могло показаться средневековым рецептом от кашля или списком покупок – именно под таким описанием юноша нашел объявление о продаже. Вот только утерянные много веков назад листы имели характерную нумерацию, складывающуюся в историю. В цифры были вписаны зарисовки города, бытовые сценки и фантастические приключения алхимика и его оживленной невесты. Большую часть легенды о некроманте можно было найти на страницах «Преданий старины». Недостающие эпизоды с когда-то утерянных, криво выдранных листочков легли на стол, запакованные в плотный картон.
Максимилиан пришел к выводу, что именно недостающие листы прольют свет на тайну магии древних могучих волшебников и помогут повторить и даже превзойти их деяния. К сожалению, продавец отказался фотографировать свою находку в нормальном разрешении, а на снимке в интернете с трудом можно было разобрать витиеватые слова, написанные изумрудными чернилами. Несколько секунд юноша смотрел на посылку, а потом дрожащими руками открыл упаковку. Его пальцы осторожно взяли три потертых желтоватых листа в куда как более потрепанном состоянии, чем страницы книги. Однако заклинание и фрагмент летописи все еще можно было различить. Интересно, для чего предыдущие поколения Артефакторов решили избавиться от столь ценной информации? Боялись, что книга может попасть не в те руки? Решили обезопасить себя, потому что обряд мог принести вред тому, кто его проводил? Возможно, и то и другое сразу. Максимилиан слишком рано понял, что у каждой вещи есть своя цена и чем заманчивее вещь – тем больше придется за нее отдать. Не прерывая цепочку размышлений, он принялся неторопливо переводить текст. За окном стемнело, домой вернулись сначала брат и сестра, а затем и родители, а упрямый юноша все еще возился с древней рукописью. Раньше семья всегда спрашивала, как прошел его день, рассказывала о смешных ситуациях на работе, но сейчас никто даже не обратил внимания на Максимилиана, скрывшегося за стопкой словарей.
Ему ужасно захотелось поскорее продать квартиру, но квартира словно противилась самому факту продажи и отказывалась уходить из их жизни. Риелтор разводил руками и, не теряя оптимизма, уверял, что их покупатель просто пока еще не нашелся, но он где-то есть. И нет, он не мифический зверь. Просто времена сейчас трудные. Правда, когда младший Гольштейн задал вопрос: «А когда они вообще были легкими?» – агент по продаже недвижимости лишь засмеялся и промолчал. Максимилиан покачал головой и включил
