заметили, как остались одни.
Офелия тихонько проскользнула в дом, намереваясь отыскать Дарта и убедиться, что с ним все в порядке. Она обошла холл и двинулась дальше, то замирая, прислушиваясь, то проводя рукой по шершавым стенам и гладким, истертым перилам лестницы. Прежде трясущиеся стены выражали злобу дома, а сейчас с ним происходило нечто другое.
Оглушительный грохот застал ее на лестнице. По звучности он напоминал падение стеллажа с посудой: слышался в нем и звон, и дребезжание стекла, и глухой тяжеловесный «бам». От испуга Офелия втянула шею в плечи и пригнулась.
На шум прибежали Флори и Дес. Единственный, сохранивший спокойствие, он попытался отправить их на улицу и удивился, когда сестры не послушались его.
– Мне нужно поговорить с Дартом. – Флори решительно шагнула к лестнице.
В один прыжок Десмонд достиг лестницы и преградил путь, опершись левой рукой на стену:
– С чего это вдруг?
– Слабо верится, что человек, которому нездоровится, может издавать столько шума, – подозрительно прищурившись, заявила Флори. Вторя ее словам, сверху настойчиво постучали. Кажется, кто-то ломился в закрытые двери.
Дес нервно закрутил на запястье повязанный платок.
– Дарт и впрямь чувствует себя неважно.
– Если так, ему нужен врачеватель.
Дес задумчиво почесал нос – прямой, с причудливо примятым кончиком, будто его вылепили из теста и случайно прищипнули пальцами. Офелия буквально слышала, как в его голове ворочаются мысли, словно он ищет правильный ответ.
– Может, Дарт – вампир? – не сдержавшись, выпалила она. – В доме нет ни одного зеркала… а еще он каждый день ведет себя по-разному. Я читала, что вампиры вместе с кровью жертв перенимают их повадки.
Тут она замолчала, поймав на себе взгляд Флори, намекающий, что все сказанное – полная чушь. Офелия и сама понимала это, просто пыталась разговорить Деса, явно что-то скрывающего.
– Нет здесь никаких вампиров, – отрезал он и сбежал от дальнейших вопросов под аккомпанемент новых стуков, явно исходивших из комнаты Дарта. Офелия ринулась следом, но Флори остановила ее.
– Даже если Дарту и впрямь нездоровится, где Бо? – принялась спорить Офелия, дождавшись, когда Дес скроется наверху. – Может, его заперли, потому что Бо лает на чужих?
– Или они оба под замком, – сказала Флори. – У него ключ в нагрудном кармане, заметила?
Офелия растерянно пожала плечами. На жилете Деса было с полдюжины карманов, за каждым не уследишь, но от внимания сестры не ускользнула подозрительная деталь. Флори поманила ее за собой на кухню и там, указывая то на медный чайник, то на полку с крупами, рассказала о том, что задумала.
Не тратя время попусту, они принялись за дело: Офелия отправилась сторожить лестницу, а Флори занялась приготовлениями. Она управилась до того, как Дес снова появился, волоча за собой позвякивающий мешок, полный битого стекла. «Пустяки», – бросил он, выходя на улицу. Флори подозрительно нахмурилась, но, заметив Деса в дверях, нацепила на лицо фальшивую улыбку, которой научилась у Долорес:
– Может быть, чаю?
– Нет, спасибо, – проворчал он, отряхивая руки от пыли. – Мне хватает жары снаружи.
– Южане пьют горячие напитки, чтобы проще переносить жару.
– Значит, южане ничего не смыслят в напитках.
– Тогда, может, холодный чай? – настойчиво продолжала Флори.
– И откуда ты возьмешь столько льда? Отколешь кусочек своего сердца?
Улыбка сползла с ее лица, и Флори в смятении застыла перед Десом.
– Тогда жду вас во дворе. Я нашел развлечение получше чаепития. – Он показательно похлопал себя по нагрудному карману, откуда торчала колода игральных карт, и скрылся за дверью мастерской.
– Кажется, он разгадал твой план, – заметила Офелия.
Флори, не желая признавать поражение, рассудила, что раз горячий напиток ему не по душе, то холодный сработает уж наверняка. Пока она возилась, остужая чай и добавляя розмарин, чтобы скрыть травянистый запах сонной одури, подмешанной в чайник, Офелия улизнула на второй этаж.
Дверь в комнату Дарта – последняя по коридору, слева, – и впрямь оказалась заперта. Оттуда не доносилось ни звука, а в замочной скважине зияла чернота, словно на той стороне уже наступила ночь. Офелия потопталась перед дверью и, раздосадованная, возвратилась к Флори. Вместе они поспешили на улицу, чтобы насладиться карточной игрой на послеполуденном пекле.
Тень от дома переместилась в глубь двора, где обосновался Дес. Расстеленный на земле плед стал игровым полем.
Между партиями то и дело упоминался холодный чай с розмарином, но Дес придумывал все новые отговорки: бережет горло, не хочет отвлекаться, на дух не переносит розмарин. Флори все больше злилась и злость свою превращала в азарт, а Офелия никак не могла разобраться в правилах. Дес подтрунивал над ней до тех пор, пока сам не стал проигрывать. На том его веселье закончилось. Он бросил карты и ушел в дом, по пути пнув садовое ведро. Как бы Дес ни пытался расположить к себе, доверять ему не хотелось. Слишком неожиданно он появился, слишком уклончиво отвечал на вопросы, слишком подозрительно себя вел и словно бы нарочно держал их подальше от комнаты, которую запер на ключ…
Тревожное ожидание преследовало сестер целый день. Оно превратилось в вязкую массу, осевшую на стрелках часов и замедлившую ход времени. К вечеру, так ничего и не узнав об исчезновении Дарта, Офелия твердо решила взять дело в свои руки.
Сумерки облаком черной пыли клубились за окном, и безлюдь жадно вдыхал их вместе с теплым воздухом. Комнаты заполнялись темнотой, кроме одной, где горел свет.
Устроившись на кровати, Флори третий час корпела над вышивкой, молчаливая и сосредоточенная. Офелия нервничала, постоянно отвлекалась от книги и настороженно вслушивалась в каждый шорох. Иногда раздавались шаги, скрежет ключа и следовавший за ним скрип двери. Один раз в коридоре промелькнул Дес с щедрым куском пирога, а потом их обоих проглотила комната. Остальную часть лакомства, которое, очевидно, испекли в таверне «Паршивая овца», Офелия обнаружила чуть позже. Пока Дес пропадал наверху, она устроила ему западню и, уходя, отщипнула от остатков пирога хрустящую сырную корочку. Кусок был вмиг съеден, а Офелия еще долго терзалась сомнениями о том, насколько безобидны угощения от подозрительных личностей. Она успокоила себя тем, что от крохотного ломтика с ней ничего не случится, и стала тревожиться уже о том, сработает ли ловушка.
Шаги Деса еще раз прозвучали в коридоре, затихли на первом этаже, и больше его слышно не было. В конце концов Офелия решила убедиться, что все идет как задумано, и прокралась на кухню. В доме, погруженном во мрак, ей казалось, что она движется с закрытыми глазами и чудом обходит препятствия, поджидающие на пути: дверной косяк, миски Бо, выдвинутый стул и стол,
