что так делать нельзя?
— Пока не успел.
— Вот тут ты не права, — перебил Роя капитан, присаживаясь на стул у койки. Мужчина сложил пальцы домиком, глядя поверх меня на мигающие цифры аппаратуры. — Дин поступил верно. Он выбрал оптимальное решение, рассчитал время и понял, что риск минимален, но вместо похвалы ты собираешься его ругать. Никуда не годится. — Уоррен покачал головой и как-то разом помрачнел. — Видишь ли, ловцы действуют группами. А вы, несмотря на тесную взаимосвязь, совершенно не умеете работать вместе. Ты должна больше доверять Дину.
— А если его ранят?
— Значит, подлечится, — так же спокойно сказал Генри, но в голосе скользнуло предупреждение.
Я предпочла замолчать. Пререкаться с ловцом было чревато: вдруг передумает принимать нас в школу, и за лечение придётся расплачиваться из собственного кармана?
Обсудить обучение в школе нам не дали. В палату зашла молодая женщина в белом халате. Врач Алиса Вейн — прочла я имя на бейджике. Черные волосы были собраны в строгий пучок, из которого выбилась кудрявая прядка, а полные губы недовольно сжались в полосу, стоило ей отметить мою бледность и испарину на лбу. Доктор повернулась к приборам, увидела сброшенные мной датчики и нахмурилась.
— Что за самодеятельность? Решила сама себя лечить? Ну-ка, сиди смирно. А вы немедленно выметайтесь, устроили тут домашние посиделки! — приказала она, и посетителям ничего не осталось, как покинуть палату.
— Как ты себя чувствуешь? — значительно мягче спросила врач, увидев, что я вжалась в спинку больничной койки от её властного тона. Женщина присела на освобождённый Генри стул и раскрыла блокнот. — Что-то беспокоит?
— Голова кружится.
— Перенапряглась. Если честно, я удивлена, что тебе ничего не сломали. Ты везунчик! Лучше питайся и тренируйся, духовная сила медиума напрямую зависит от состояния его физического тела. Как долго ты способна удерживать духа?
— Около пятнадцати минут, — пожала я плечами. Именно столько я удерживала одержимого в последний раз, прежде чем провела изгнание, а после очнулась на полу подвала от того, что меня похлопывали по щекам.
— Маловато, но для новичка сойдёт. — Алиса сделала какую-то пометку в блокноте. — У тебя нет аллергии на продукты?
— Пока не замечала.
— Хорошо. Рекруты питаются в столовой в здании школы, есть общий стол и специальная добавка для пациентов. Недельку посидишь на специальной диете, витамины тебе не помешают. Отдашь на раздаче эту бумажку. — Она протянула мне небольшой листок с непонятными мелкими закорючками. Разобрать почерк не удалось. — Сейчас я осмотрю тебя, так что не пугайся, хорошо?
Мисс Вейн быстро записала показания с приборов, затем попросила меня расстегнуть рубашку. Пальцы плохо слушались, но я выполнила просьбу. Оголяться перед незнакомыми людьми мне было не внове, хотя и неприятно. В Глуши периодически устраивали медицинские комиссии с измерением веса, роста и проверкой на наличие паразитов, где девушки полуголой толпой стояли в одном кабинете, а парни в другом. Хорошо хоть вместе не ставили, но сама процедура все равно оставалась унизительной.
Здесь же всё было иначе. Алиса не смотрела на мои детские формы с брезгливым пренебрежением, не тыкала пальцем в мышцы. Только прослушала через стетоскоп и попросила показать горло, проверяя, нет ли воспаления.
— Насколько я понимаю, для управления духом ты используешь голос? — уточнила она, выбрасывая маленькую деревянную ложечку в ведёрко у койки.
Я кивнула. Врач снова нахмурилась и провела руками по моей шее, зачем-то пощупав под ушами.
— Тебе стоит носить платок или шарф, закрывать горло. У тебя ангина, чудо, что ты спела призыв правильно. Если не начнёшь заботиться о здоровье, получишь хроническое заболевание и не сможешь петь. Кроме того, я выдам тебе сироп, который нужно пропить в течение месяца. Он сладкий, так что думаю, не откажешься, — Алиса позволила себе лукавую усмешку. Видимо, знала, как редко детям Глуши удаётся полакомиться сладостями в своё удовольствие, даже если эта сладость — лекарство.
— Когда я смогу вернуться домой? — Среди медицинской аппаратуры я чувствовала себя неуютно.
— Домой? Рекруты живут в общежитии, — удивлённо ответила женщина. — Можешь перебраться туда к вечеру, а пока отдохни и постарайся уснуть. Здесь никто не помешает. Если тебе что-то потребуется, нажми на жёлтую кнопку у койки, — она указала на прибор, соединённый проводками с остальной аппаратурой. — Также я оставлю тебе анкету.
Мисс Вейн положила на тумбочку заполненный вопросами лист.
— Ты ведь умеешь читать и писать? — дождавшись подтверждения, она продолжила: — Надо указать, чем ты болела в детстве, как реагируешь на присутствие духов и прочие мелочи. Когда ловцов приносят к нам бессознательными, счёт идёт на секунды и узнавать детали некогда. Мы выдаём анкеты всем новичкам.
— Я понимаю.
— Очень хорошо. Анкету заполнишь позже, а сейчас отдыхай. Через пару часов тебя отключат от аппаратуры, постарайся сама ничего не сдёргивать. — Алиса пощёлкала что-то на приборах и оставила меня в одиночестве.
Какое-то время я крутилась с боку на бок, пытаясь выбрать позу поудобнее, и наконец уснула.
* * *
Меня разбудило прикосновение чьих-то холодных пальцев. Молоденькая медсестра, снимавшая присоски от аппарата, виновато улыбнулась, но я так обрадовалась долгожданной свободе, что не обратила на это внимания.
— Твои вещи в шкафу, — подсказала медсестра.
С утра на мне красовалась льняная рубашка серого цвета, висевшая мешком, колючая, короткая и тонкая. Не в ней же выбираться на улицу!
На полке нашлась аккуратно сложенная стопка одежды. Штаны и рубашку братья принесли из дома. Вещи были чистые и аккуратно заштопанные — стоило поблагодарить их за предусмотрительность. Ходить в заляпанной кровью одежде хуже не придумаешь.
Переодевшись в привычный наряд и зашнуровав старенькие кроссовки, я сразу почувствовала себя увереннее. А вот в зеркало лучше было не смотреться. С лица и рук кровь протёрли, когда я спала, но они всё еще пестрели синяками, а волосы слиплись и отливали багрянцем. К счастью, возле зеркала нашлась деревянная расчёска, и я худо-бедно расчесала колтун, безжалостно выдёргивая неподдающиеся пряди. То, что в больничном крыле можно помыться, мне в голову не пришло.
Чуть не забыла про анкету, заметив ее, когда уже развернулась к выходу. Полное имя, возраст, пережитые в детстве болезни. На часть вопросов пришлось поставить прочерки, прописав лаконичную фразу про «потерю памяти». Действительно, откуда мне знать, делали мне в детстве прививки или нет, и есть ли у меня какие-нибудь хронические заболевания? Редкие воспоминания из прошлого были настолько смутными и неясными, что я давно бросила искать в них ответы.
Закончив с анкетой, я накрыла постель покрывалом и
