– Не врет, – подтвердил Ваймс.
– А еще он говорит, что если тебе будут хамить, то можно треснуть гада по башке и отправить в Танти, – продолжил Шнобби. – Когда-нибудь я тоже стану стражником.
– А кто он такой, это Подозреваемый Номер Один?
– Так наша мама называет Сконнера, нашего папочку. Э… А плата вперед? – добавил он с надеждой в голосе.
– А ты как думаешь?
– Ага, понятно. Значит, нет?
– Нет. Знаешь что… – Он опустил Шнобби на землю, еще раз отметив про себя, что мальчишка легок как перышко. – Ступай за мной.
Многие люди в Анк-Морпорке жили в съемных комнатах. Все, у кого был свободный угол, сдавали его. Помимо вязания и штопки, которые сделали Сандру Батье самой высокооплачиваемой белошвейкой в городе, мужчины нуждаются еще кое в чем, что могут предоставить только женщины. А именно – в еде.
В городе было много харчевен быстрого питания, подобных той, к которой сейчас направлялся Ваймс. В ней продавалась простая еда для простых людей. Меню не было. Ты ел то, что ставили перед тобой, ел быстро и радовался, что у тебя есть хотя бы это. Если тебе не нравилась еда, на твою порцию всегда находилось много желающих. Блюда носили названия типа «трущобный зев», «вареные концы», «лобгуст», «мокрые коврижки», «расстегай-до-кучи» и «паточный козел». Хорошая, серьезная еда, после которой ты долго не захочешь есть и не сможешь встать. Во многих блюдах было слишком много турнепса, даже в тех, где его не должно было быть вовсе.
Ваймс локтями проложил дорогу к стойке, волоча за собой Шнобби. Надпись мелом на доске дежурных блюд гласила: «Все, что успеешь сожрать за десять минут, за десять пенсов».
Под надписью булькала гигантская кастрюля, где в серой жиже плавали куски неизвестного происхождения. Тучная особа в платье с засученными рукавами, надзирающая за кастрюлей, смерила Ваймса оценивающим взглядом и пригляделась к нашивкам.
– Что угодно, сержант? – спросила женщина. – Кстати, что случилось с сержантом Туком?
– Часто сюда заходит, да? – поинтересовался Ваймс.
– Обедать и ужинать. – Ее взгляд сообщил все остальное: всегда берет добавку и никогда не платит.
Ваймс поднял над стойкой Шнобби.
– Видишь? – спросил он.
– Эту обезьянку? – уточнила женщина.
– Ха-ха, как смешно, – буркнул Шнобби, когда Ваймс опустил его на пол.
– Он будет приходить сюда каждый день, чтобы нормально питаться, – сказал Ваймс. – Все, что сможет съесть на десять пенсов.
– Да? А кто будет платить, позволь спросить?
– Я. – Ваймс бросил на стойку полдоллара. – За пять дней вперед. Чем кормят сегодня? Трущобным зевом? О, от такого питания у него вырастут волосы на груди, когда, конечно, эта самая грудь появится. Дай ему большую миску. За десять пенсов он сожрет столько, сколько вам и не снилось.
Он усадил Шнобби на скамью, грохнул на стол перед ним жирную миску, а сам сел напротив.
– Ты упомянул некую даму, – напомнил он. – Ты со мной, Шнобби, лучше не шути.
– Сержант, я должен этим с кем-то поделиться? – спросил Шнобби, схватив деревянную ложку.
– Все твое. И смотри съешь все, до последнего кусочка. Возможно, в конце даже вкус почувствуешь, – сказал Ваймс. – Итак, ты говорил о женщине.
– Леди Мизероль, сэр, – прочавкал Шнобби сквозь овощи и жир. – Шикарная дама. Все называют ее Мадам. Приехала из Орлеи несколько месяцев назад.
– Когда она поручила тебе следить за мной?
– Сегодня утром, сержант.
– Что? Просто взяла и остановила тебя на улице?
– Э… У меня с ней заключено типа как генеральное соглашение, сержант.
Ваймс молча смотрел на него. Суровый взгляд всегда действует лучше слов. Шнобби заерзал на скамье.
– Честно говоря, сержант… Где-то месяц назад она поймала меня, когда я пытался обчистить ее хохольник. Просто очуметь, сержант, она бьет, как осел лягается! Когда я очнулся, мы поговорили, и она сказала, что такой проворный юноша может оказаться ей полезным: она, дескать, хочет знать, что творится в городе.
Ваймс был весьма впечатлен, хотя ничем не выдал этого. Юный Шнобби был прирожденным карманником. Чтобы схватить его за руку, надо было обладать неслыханным проворством. Ваймс еще немного прибавил суровости своему взгляду.
– Ну ладно, сержант, она сказала, что сдаст меня в Дневную Стражу, если я откажусь, – признался Шнобби. – А если жалобу подает знатный человек, это прямая дорога в Танти.
«Все верно, – подумал Ваймс. – Снова частный закон».
– Я не хочу в Танти, сержант. Там сейчас Сконнер сидит.
«Который не раз ломал тебе руки», – припомнил Ваймс.
– Ну и чем же я заинтересовал такую знатную даму? – спросил он.
– Я не спрашивал. Я рассказал ей о тебе, о тюремном фургоне, о «непоминаемых». Она назвала тебя интересным человеком. И еще Рози Лада платит мне жалкий пенс в день, чтобы я следил за тобой. Ну, капрал Гавкс с Цепной платит мне полпенса, но что такое полпенса в наше время?.. Я за такие деньги не особенно и стараюсь. Да, а еще один пенс я получаю от младшего капрала Тренча.
– Почему?
– Не знаю. Тоже нанял меня сегодня утром. Дешевая работа. – Шнобби громко рыгнул. – Не стоит держать в себе, верно? Сержант, а для тебя я кого должен пасти?
– Меня, – ответил Ваймс. – Если, конечно, для меня найдется место в твоем напряженном графике.
– Ты хочешь, чтобы я следил за тобой?
– Нет, просто сообщай, что обо мне говорят люди. Наблюдай за теми, кто следит за мной. Прикрывай меня. Что-то вроде того.
– Понял!
– Отлично. И вот еще что, Шнобби…
– Да, сержант? – прохрюкал Шнобби, отчаянно работая ложкой.
– Верни блокнот, носовой платок и четыре пенса, которые ты вытащил из моих карманов. Понял?
Чуть не захлебнувшись трущобным зевом, Шнобби открыл было рот, чтобы выразить протест, но, встретившись глазами с Ваймсом, мальчишка резко передумал отпираться и молча достал все украденное из своих многочисленных и жутких карманов.
– Молодец, – похвалил его Ваймс и встал. – Уверен, ты сам понимаешь, что с тобой будет, если попытаешься еще раз выкинуть подобный фокус, верно, Шнобби?
– Понимаю, сержант, – пробормотал, опустив взгляд, Шнобби.
– Хочешь еще миску? Не стесняйся. А мне пора на службу.
– Можешь на меня положиться, сержант!
«Странно, – подумал Ваймс, возвращаясь в караулку, – но я, скорее всего, правда могу на него положиться. Шнобби может спереть что угодно или выкинуть еще какой-нибудь фортель, однако он не плохой. Ему можно доверить собственную жизнь, но только дурак доверит ему хотя бы доллар».
У уличного торговца он купил пачку «Тонких Цыгарок Горлодера». Было непривычно таскать сигары в картонной пачке.
В штаб-квартире, когда он вошел, царило оживление. Стражники стояли маленькими группками. Сержант Тук, заметив Ваймса, тут же подскочил к нему.
– Кое-что случилось, сэр. К нам вломились, сэр. Прошлой ночью, – доложил он с легкой ухмылкой.
– Правда? – сказал Ваймс. – И что украли?
– А разве я говорил, что что-нибудь украли, сэр? – с невинным видом спросил сержант.
– Нет, не говорил, – кивнул Ваймс. – Это я сделал то, что мы называем поспешным выводом. Итак, что-нибудь украли, или к нам вломились лишь за тем, чтобы доставить коробку шоколада или поздравительную корзинку с фруктами?
– Похитили серебряный чернильный набор капитана, – доложил невосприимчивый к сарказму Тук. – И если хотите знать мое мнение, работал свой. Дверь на верхнем этаже была взломана, а входные двери – нет. Преступление совершил стражник!
Ваймс поразился такой глубине дедуктивной мысли.
– Подумать только, стражник – вор!
– Да, просто ужасно, – горячо подхватил Тук. – Особенно после того, как вы вчера объяснили нам, как важно быть честным и все такое. – Он бросил взгляд поверх плеча Ваймса. – Смирно! На караул!
По лестнице спускался Мякиш. Тишину в комнате нарушали только его неуверенные шаги.
– Что-нибудь удалось выяснить, сержант?
– Пока нет, сэр, – ответил Тук. – Я как раз рассказывал сержанту Килю об этом ужасном происшествии.
– На нем ведь были гравировки. Ну, в смысле, на наборе, – печально сообщил Мякиш. – Все в полку скинулись, кто сколько смог. Происшедшее… просто ужасно.
– Только настоящий мерзавец способен совершить такую подлость, да, сержант? – спросил Тук.
– Полностью согласен, – кивнул Ваймс. – Я вижу, у тебя все под контролем, сержант. Везде посмотрели?
– Везде, кроме шкафчиков, – ответил Тук. – Мы слишком серьезно относимся к обыску личных шкафчиков, но сейчас присутствуют все, и пусть капитан Мякиш будет свидетелем, что все по-честному. Хотя мне крайне неприятно, прошу вашего разрешения произвести обыск, капитан.
– Да-да, конечно, если это необходимо, – сказал Мякиш. – Но я не в восторге от этой идеи. В этом есть что-то постыдное.
– В таком случае, сэр, чтобы показать добрые намерения, – сказал Тук, – предлагаю в первую очередь обыскать шкафчики сержантов. Тогда никто не посмеет сказать, что мы отнеслись к происшествию несерьезно.
