в которой герой признает свою вину
Ах, как хороши, как красивы восточные ночи! Причем что тут, что там, в настоящей жизни. Нет больше нигде на свете такого бездонного неба и таких невозможно ярких звезд. В какой-то момент начинает казаться, что если очень постараться, то можно найти то место, где Земля и Небо смыкаются друг с друг с другом, а уж там исхитриться и попробовать попасть туда, где елочными игрушками сверкают холодные звезды.
Лично я всякий раз словно снова эту красоту впервые вижу. И снова она меня зачаровывает до немоты, до ступора.
- Надо охрану принца усилить – рассудительный и негромкий голос Назира разогнал очарование восточной ночи, было, накрывшей меня с головой – Надо сказать нашему отцу про это. Мои братья знают свое дело, но в следующий раз врагов может оказаться больше.
Я оторвал взгляд от неба, перевел его на ассасина и только что рот не открыл. Просто ни разу от него такой длинной речи не слышал.
- Горцы же в такой ситуации будут не столько помогать, сколько мешать – продолжил изумлять меня Назир – Они хороши как заслон, который, если надо будет, выиграет для принца несколько минут, но и только. Надо говорить с отцом. И еще нужен хотя бы один старший брат, который сможет увидеть то, что недоступно нам, обычным бойцам.
А, я знаю про кого он говорит. Ближний круг Хассана ибн Кемаля, его элитные воины. Как их… Иль-кебалы вроде. Я видел их в деле, они действительно хороши. Тогда в пещере с джинном ни один из них не умер, хоть противник нам достался ого-го какой.
- Правильно мыслишь – кивнул я – Поговорю. Тем более что скоро Вайлериусу на Запад отправляться, в места, где его особо прикрывать поначалу будет некому.
Ассасин удовлетворенно кивнул и привычно занял свое место за моей спиной.
Дверь в башню, где проживал мой приятель маг, разумеется, была закрыта. И, само собой, до той поры пока я не начал ногой в нее со всех сил шарашить, никаких признаков жизни не обнаруживалось.
- Проходи мимо, прохожий – наконец-то раздался приглушенный голос Селибобы, верного слуги Бахрамиуса – Время позднее, мой хозяин все равно с тобой сейчас говорить не станет. Он сидит, смотрит на звезды, предугадывает будущее.
- Радостно слышать, что он еще не спит – гаркнул я – Будить такого уважаемого человека неловко, даже знакомому и по важному делу. Но раз он бодрствует, то совсем же другой коленкор!
- Сказано тебе – он смотрит на звезды – с той стороны двери скрежетнул засов – Нельзя его тревожить. Но вот я, если хочешь, могу найти для тебя немножко времени.
Дверь открылась и перед нами появился Селибоба, держащий в руке изрядных размеров дубинку, которая, похоже, являлась главным аргументом для отваживания особо настырных посетителей.
- Брат! – заорал я, раскидывая руки в стороны – Вот он ты! Мое сердце плачет от радости – мы снова встретились!
- Э, Хейген! – не менее воодушевленно завопил Селибоба – Почему не сказал, что это ты пришел? Ва! А если бы я сначала ударил, а потом стал разговаривать? Это был бы позор на мою голову, слушай! Брата ударить – нет греха тяжелее!
- Ты защищал покой своего хозяина – положил я руку ему на плечо – Что может быть достойнее и правильнее! Нет места обидам в таких вопросах! Я не виню тебя, брат!
Селибоба шмыгнул своим огромным носом и смахнул с щеки слезинку размером с виноградину.
- Как здоровье почтенного Бахрамиуса? – почтительно осведомился я у него – Здоров ли? Бодр ли духом?
- Хвала предвечным небесам все в порядке – высморкавшись на землю и прислонив дубинку к двери ответил мне верзила – Сегодня особенно весел бы, как видно знал, что к нему ты в гости пожалуешь. Песни пел, два цыпленка скушал и мне подзатыльник дал!
- Да как же это у него получилось? – с сомнением окинул я взглядом фигуру Селибобы – Он даже если на цыпочки встанет, и то до твоей головы не дотянется.
- А он табуретку подставил – охотно пояснил мне привратник – Он всегда так делает.
Бесспорно – высокие, высокие отношения. Этот облом, выходит, стоит и ждет, пока хозяин за табуреткой сходит и ему «леща» отвесит.
- Ну, пустишь в дом-то? – я хлопнул его по плечу – Или нам утром приходить?
- Ээээ – Селибоба глянул вверх, на темное небо, после перевел взгляд на меня – Поздно уже… Но, с другой стороны, ты мне брат, а хозяину – друг. Как я могу тебя так обидеть?
- Никак не можешь – подтвердил я – И еще просьба – вон, Назира чаем напои. Мы весь день на ногах, он устал не меньше, чем я.
- Конечно – затопотал своими слоновьими ножищами привратник – Чай, пахлава, халва – все есть! Хорошо посидим, покушаем! А потом песни петь станем! Проходите в дом, дорогие, проходите!
Великое дело все же репутация. Великое. Не ленись, зарабатывай ее всеми возможными способами, и раньше или позже твои труды будут вознаграждены.
Бахрамиус обнаружился на небольшом балкончике, он смотрел на звезды в огромный и архаичный телескоп. Причем время от времени он что-то записывал в длинный пергаментный свиток, что лежал на столике рядом с ним. Как видно, при
