опять же, — Серёга ткнул ножом в подвешенную тушу.
— Ну да, где-то я подобных волонтёров уже встречал. Перед уходом в рейд у нас дневала одна группа, примерно такие же весельчаки. И тоже у них на словах всё складно было.
— В смысле?
— Да так. Говоришь, подкрался сзади и прикладом по затылку? А второй сам на тебя вышел из-за угла. А потом ничего не оставалось, кроме как войти в дом и перестрелять остальных.
— Ровно так и было. Я же всё рассказал вам уже.
— Рассказал. — Комроты был задумчив. — Теперь особистам будешь рассказывать, они скоро подъедут. И кстати, у тебя ранение. Сходи на перевязку, а потом готовить будешь.
— Это меня щепкой, когда часовой через стену стрелял. Фигня.
— Фигня может воспалиться, на задницу сесть не сможешь неделю. Тебе оно надо? Так что шагом марш к своему брату на перевязку, гражданский.
Когда Серёга ушел туда, куда его послали, командир роты отошёл от туши вместе со своим заместителем, формально участвующим в опросе гражданского, вынужденно принявшего участие в боевых действиях.
— Что думаешь про эту историю?
— Ничего не думаю. И думать не хочу. Судя по документам и партакам, эта разведгруппа те еще ухорезы. Не нашего поля ягоды. Так что я в этой ситуации краешком. Что скажешь, Скрипач, то и думать стану. И докладывать буду соответственно.
— Правильная позиция. А правильная позиция у нас что? Правильно — половина победы. По маршруту уничтоженной группы вышлем заслон, с командованием я согласовал. Но не думаю, что бандеровцы придут без подтверждения в эфире. А его не будет. Вторую ДРГ укропы могут послать?
— Вряд ли. У них таких подготовленных групп не сто штук на кусту.
— И я также думаю. А еще думаю, что ударь они в спину ночью, нам бы кисло было. Да хоть бы и по соседу ударили — радости мало. Удачно наш Соболь за барашком скатался. Надо его к награде представлять.
— За что?
— За участие в ликвидации диверсантов. Если бы он не озвучил свои подозрения, не согласился посидеть неподалеку, пока этот Резкий бегает по посадкам…
— И если б не пролюбил оружие! — Вставил старлей-заместитель. — А Резкий, как я понимаю, к Санталову прилепилось.
— К нему. Соболь свой автомат пролюбил, говоришь. Ну да, и так бывает. Всякое действие ко времени должно быть. Иной раз споткнулся — и жив остался.
— Бывает и так. Но к медали представлять? Хотя да, участвовал же. Повысим боевой дух вверенного подразделения.
— Правильно мыслишь. — Командирское слово всегда последнее.
Особисты приехали аж под вечер. Видимо, хватало работы помимо той, какую им подкинул Соболь. Или это сделал Санталов, как разобрать и вычленить главного виновника? Бронированный «Тигр» особистов намекал на серьёзность полномочий и близость к сильным мира сего. Два специалиста по выяснению и два боевика или телохранителя, хрен разберешь. Серёга и Кирилл, оба в широких спортивных штанах, взятых специально, чтоб спать в полевых условиях, были жутко инородными объектами в военной среде. Особенно на фоне этих, тактикульных и технологичных спецназовцев, излучающих непоколебимую уверенность, профессионализм и силу.
Еще и лица у обоих волонтеров были такие, классические свои. И прямо излучающие добродушие и покой. Они уже успели накормить шурпой бойцов, порадовали горяченьким и вкусным суровых военных, защищающих Родину от вероломного врага. А вернее, мужчин, надолго выдернутых из нормальной обстановки, считающих нормальными условия, когда не холодно, не мокро и не обстреливают. Ах да, еще когда не кусают. А всё остальное — это уже труднодостижимая роскошь. Вы даже представить не можете, какое это удовольствие — кормить от души приготовленным густым наваристым супом из баранины, картошки и лука таких людей. Тех самых соотечественников, которые сейчас выглядят как бомжи, а завтра обвешаются оружием и пойдут на опорник менять своих однополчан. И будут вспоминать сегодняшнюю шурпу как самое лучшее, что приключилось с ними за последнюю неделю.
Глава 12
Не смею вас задерживать
Где тут штаб? А нету штаба. Пункт постоянной дислокации штурмовой роты предназначен для обеспечения ротации бойцов, дежурящих на опорных пунктах. Рота что — полсотни там, сотня тут. Штабом здесь не пахло. Тогда почему бы двум благородным донам не провести допрос в столовой? То есть в палатке, предназначенной для приёма пищи. Вот только с допросом не срослось, Струков моментально объяснил двум серьёзным мужчинам, где они с Санталовым видели их особый отдел и слово «должны» тоже.
— Товарищи офицеры, у вас есть солдатики, вот и играйтесь в них. А мы с Серегой вне вашей юрисдикции. Можем и послать по конкретному адресу как гражданские люди, к дисциплине не приученные.
— Вы сейчас выступаете как законный представитель гражданина Санталова или просто воздух сотрясаете? Между прочим, в зоне боевых действий…
— Мы находимся на территории России, не находящейся в состоянии войны ни с каким государством. И допрашивать нас имеют право сотрудники МВД и ФСБ при наличии соответствующих постановлений. Например, о возбуждении уголовного дела. Вы они? — Особисты явно не были «они», это читалось по лицам офицеров.
— Очень рискуете, граждане с таким подходом. Не надо так с нами разговаривать, если не хотите проблем. А то можем вам организовать и полицию, и уголовное дело, и убийство с отягчающими. Группой лиц по предварительному сговору.
— А давайте! — Серёга долго крепился, но не выдержал. — Соболь в нашей банде, Серый, Иваныч, Скрипач с оружием ходит. Вон еще чувак с автоматом и вон тот! Держите их, они тоже с оружием!
На крики волонтера начали оборачиваться бойцы. Все были в курсе сегодняшней заварушки, многие догадывались, какие проблемы могли поиметь, если бы конкретно эти волонтеры с Соболем не ликвидировали разведывательную группу противника. Народ начал кучковаться вокруг палатки, некоторые с оружием. Тактикульные бравые вояки почувствовали некий дискомфорт и сбавили обороты.
— Да харэ орать уже! Вас никто не арестовывает. Нам нужно вас опросить, чтоб выяснить некоторые моменты происшествия.
— Опросить — это другое дело. Мы готовы, пошли. — Кирилл продемонстрировал готовность войти в палатку.
— По одному, пожалуйста.
— Ну уж нет. По одному нам ходить страшно, враги кругом. Вы спрашивайте нас, всё расскажем без утайки. А свои мутки с перекрестными допросами засуньте в накладные карманы. — И по интонации было слышно, что имел в виду он что-то иное, нежели карман.
— Ну так,
