верит. По крайней мере, верит в то, что верю я.
– Сиенне это не понравится, но мы отложим похороны.
– Спасибо, – киваю я и поднимаюсь.
– Если ты что-то почувствуешь, сразу сообщи мне.
– Договорились, альфа. А ты больше ничего мне не приказывай. Я хочу чувствовать себя и Рамона. Если что-нибудь изменится, ты узнаешь первым.
Микаэль провожает меня до двери.
– Что бы это ни было, – уточняет он. – Даже если мои худшие опасения подтвердятся.
– Тогда ты сможешь прогнать меня со спокойной душой.
– Что? – Он ругается на вилемейском и не позволяет коснуться дверной ручки, преграждая мне путь: – Венера, ты же не думаешь, что я выгоню тебя из стаи?
– Рамон оставил меня на два дня, а я задержалась.
– Это не отменяет того, что теперь ты часть семьи. Ты можешь остаться здесь. Независимо от того, жив мой брат или нет.
Это меня немного успокаивает. Если вообще можно оставаться спокойной в такой ситуации. Приказа альфы больше нет, и меня понемногу потряхивает. Но так лучше. Так правильнее. Поднимаясь в свою комнату, я продолжаю прислушиваться к собственным чувствам, но по-прежнему не чувствую связи с Рамоном.
А ведь она была! Мы общались ментально. Я позвала его, когда мне подкинули змей. Рамон убедил меня, что я тогда кричала, но кричала я исключительно мысленно. Получается, если он тогда услышал меня, то может услышать и сейчас.
Остается только позвать.
Чем я и собираюсь заняться в спальне. Ложусь на кровать, делаю глубокий вдох и еще более глубокий выдох. И снова.
Но быстрые шаги и настойчивый стук в дверь нарушают мои планы. Я даже знаю, кто стоит по ту сторону двери, и открывать совсем не хочется.
– Венера, нам нужно поговорить, – не просит, требует первая волчица. Спешка означает только одно – Мик уже передал супруге, что церемонию прощания с верховным придется отложить.
И действительно, когда я сползаю с кровати и открываю ей дверь, Сиенна злая. Глаза сверкают желтым, ноздри раздуты, а ее тон обвиняющий:
– Как ты могла отменить церемонию?
– Я? Это сделал альфа.
– По твоей указке!
– То есть я влияю на решения твоего мужа?
Сиенна откровенно подвисает: открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на берег. Ответить мне «да» означает признать, что я имею власть над Микаэлем. А если я этой власти не имею, то и какие ко мне претензии?
Удивительно, я выдерживаю яростный взгляд с божественным спокойствием, будто все еще нахожусь под приказом. Сиенна далеко не дура, просто, как когда-то сказал Рамон, слишком импульсивная, иногда сначала делает, потом думает. Как сейчас.
– Я понимаю твои чувства, – она складывает руки на груди. – Действительно понимаю.
А я понимаю, что Сиенна говорит про ребенка, которого когда-то потеряла.
– Но лучше мы сразу простимся с Рамоном. Проводим его в последний путь и перестанем подпитывать себя ложными надеждами.
– Сиенна, Рамон мне все рассказал. Про твое горе. Про его горе. Но это не одно и то же. Мой истинный все еще жив.
– Он не может быть твоим истинным! – выпаливает она и прикусывает губу. Так и читаю в его взгляде злость уже на себя саму. Вроде того, что кое-то сболтнул лишнего.
– Это почему? – хмурюсь я.
– Это обман, понятно? Дар божественных. Чтобы в них влюблялись волчицы. Поэтому Рамон не хотел жениться. Не хотел иметь ничего общего с нашим племенем. С волчицами. Встречался только с людьми. Я тоже считала, что я его истинная. Избранная прямым потомком самих Предков, особенным волком. И жестоко за это поплатилась.
– Ты сама от него отказалась?
– Это он так сказал? – усмехнулась Сиенна, но как-то совсем невесело. – Ну-ну. Мы должны его похоронить.
В ее глазах решимость, но во мне решимости не меньше.
– Я не собираюсь хоронить живого волка. Я собираюсь достучаться до него. Ментально.
– Ты его не почувствуешь, Венера. Эта связь односторонняя. Была односторонней, пока он…
Она закрывает ладонью рот, резко поворачивается и уходит.
А я возвращаюсь на кровать, к прерванному занятию. Только сосредоточиться не так просто. Слова Сиенны разбередили старые раны, а еще совсем меня запутали. Что же случилось тогда, десять лет назад? Между ней и Рамоном. Кто от кого отказался на самом деле? Мне нужно все выяснить.
Как ни странно, сфокусироваться помогает дочь. Она начинает толкаться, напоминая мне о важных вещах. О том, что надо бы найти ее папу. Найти и передать ему, что он не один.
Я дышу, пока не расслабляюсь полностью. Раньше, когда меня преследовали панические атаки, я делала это для того, чтобы заглянуть вглубь своего сознания. Сейчас я делаю это для того, чтобы заглянуть в сознание истинного.
Но натыкаюсь на плотную стену. Как будто не могу до него дотянуться.
А может, и не могу. Может, мы слишком далеко друг от друга.
Кажется, мне нужна консультация специалиста. То есть того, у кого есть истинная пара.
ГЛАВА 2
Я была знакома, по меньшей мере, с двумя истинными парами, но, не раздумывая, открыла ноутбук и написала Чарли и Доминику. Я бы сразу позвонила, но в Крайтоне еще слишком рано, а значит, нужно немного подождать. Несколько часов – всего ничего в сравнении с потерянным временем.
С Чарли я связывалась несколько раз будучи под приказом, но, конечно же, ни слова о Рамоне не сказала. Судя по нашему последнему разговору, Волчий Союз также не спешил объявлять всем об атаке на верховных. Доминик тоже ничего не знал, несмотря на то что был старейшиной Легории. Но если я расскажу, он может мне помочь. Действительно может помочь. Что-то узнать. Как-то найти моего истинного. Я почти себя убедила, что теперь все смогу.
Нужно только дождаться ответа Доминика.
И вот когда чего-то ждешь, время тянется невероятно медленно. Растягивая каждую минуту, трансформируя ее в часы, а то и дни. Но теперь у меня не было приказа, который успокаивал нервы. Успокаиваться приходилось
