коридор, спросил он, борясь с яростью.
— Куда мне, старухе? — отмахнулась она.
— С нами поедут два доктора, они помогут перенести дорогу. Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться?
— Ты не посмеешь! — подскочила к двери Майра. — Ты обещал врача для Николетты!
— Ты мне тоже много что обещала, — хмуро отозвался Дэймос.
На грязной и закопчённой кухне, где нянечка, слеповато щурясь, пыталась найти кофе среди пыльных коробок, Дэймос чувствовал себя настоящим чудовищем. Хотелось подняться и высказать жене всё, что он о ней думает. Утроить скандал! Перетряхнуть весь дом от основания до крыши. Стараясь себя отвлечь, он взялся варить кофе. Но, увидев пожёванные мышами зёрна, передумал.
— Выразить не могу, как мне жаль. Я думал, ты живёшь где-нибудь на курорте, купаешься в целебных водах и бед не знаешь! — не мог перестать извиняться он.
Старая нянечка в очередной раз заверила, что всё в порядке и она вполне довольна своим положением. В этот момент в кухню зашли гости. Мучительный стыд приумножился, когда Дэймос увидел Фиара. Не то что бы он обещал им царские палаты, но точно не разваленный сарай.
— Можем мы чем-нибудь помочь? — спросил Фиар, ни словом, ни жестом не выказывая неудовольствия.
Его сестра заварила чай и принесла из комнаты купленные в поезде сушки.
— Должен признаться, я несколько обескуражен состоянием дома, — вынужденно признался Дэймос. — Я рассчитывал найти его в несколько ином виде.
— Мы только закончили ремонт старого дома в Кондоме, можем применить новоприобретённые навыки здесь, — предложил Фиар с несвойственной ему добротой. — К тому же где-то здесь больной ребёнок. Когда мы сможем его осмотреть?
— Я провожу, — произнесла Поппи, которой сушки даже в размоченном виде не казались съедобными.
— Сиди, я соберу анамнез, — подала голос девушка и устремилась за нянечкой.
Дэймос вздохнул.
— Приятно видеть, что и ты временами способен сесть в лужу, — белозубо улыбаясь, веселился Фиар.
Похоже, при сестре он сдерживал свой отвратительный характер.
— Мне правда неловко, что так вышло. Я отправлял ей деньги, несколько раз мне даже присылали сметы на ремонтные работы…
— Хватит оправдываться, дай мне насладиться моментом, — продолжал веселиться он, за что заработал тычок в плечо.
Уснуть во влажной постели под звуки протекающей крыши оказалось непросто, но доктор выписал Дэймосу лечебную дозу коньяка, и он всё же сумел забыться тревожным сном.
Утро встретило гостей с севера ярким, тёплым солнцем, словно и не помнящим вчерашней бури. Отрыв глаза, Дэймос некоторое время не решался подняться. Чувствуя себя крайне неуютно, он понимал, что за пределами кровати комната ещё холоднее и неприветливее.
Мысли его прервала неизвестная женщина. Войдя в комнату, она распахнула пыльные портьеры и, закашлявшись, помахала перед лицом рукой. Чтобы справиться с окном, ей потребовалось чуть больше времени, но и оно сдалось под натиском незнакомки. Только пустив свет в комнату, она повернулась и взвизгнула.
— Простите, я не знала, что в комнате кто-то живёт, — пятясь, она продолжала извиняться и сбежала прежде, чем Дэймос успел что-либо сказать.
Сев, он прислушался. Дом наполнился звуками шагов. Тут и там хлопали двери, скрипели, неохотно раскрываясь, окна. К заднему двору подъехала повозка, в которую грузили грязное бельё и пыльные шторы. Рядом стояли несколько мужчин, сгружавшие продукты. Женщины в чёрных платьях крутились, туда-сюда нося свёртки.
Неужели до Майры дошло, что в дом приехали гости? Почему она развела суету сейчас, а не заранее?
Одевшись, Дэймос выглянул в коридор. Пол изменил цвет. Чернота вдоль стен исчезла. Из распахнутых окон лился свет, освещая бедную обстановку, но уже не такую убогую.
Несколько обескураженный, он спустился на кухню. Навстречу то и дело попадались женщины в чёрных платьях и приседали в поклоне, опустив глаза.
— Мессир, — слышалось тут и там.
На кухне трудилось несколько женщин, что почти синхронно присели в поклоне, едва он вошёл.
— Мессир.
— Я ищу Поппи, не знаете, где она?
— На заднем дворе.
Задний двор завалило ломаными ветками, мусором и кусками черепицы. Несколько потрёпанного вида мужиков убирали крупный мусор, дети граблями собирали мелкий. Поппи стояла у калитки, словно командир на параде. Чёрное грязное платье сменилось пусть и старой, но чистой юбкой и цветастой блузой. Седые волосы подколоты роговым гребнем. В новом наряде она вмиг помолодела лет на двадцать.
— Поппи, что происходит? — полюбопытствовал он, вставая рядом.
— Твои гости — чародеи! — с восторгом произнесла она. — Они зачаровали мадам, и она разрешила всё это!
— Почему она не сделала этого раньше?
— Так ведь всё это не за её счёт, — проницательно сощурилась старушка.
— Демоны его раздери, — пробормотал Дэймос, бросаясь назад в дом. — Фиар!
Найти его удалось не сразу. Дэймос догадывался, что тот прячется в женской части дома, исполняет свои обязанности у кровати пациентки. Но соваться туда без должной моральной подготовки не стоило.
Все встретились за поздним завтраком. Подавали холодное мясо, жареные яйца и горячие булочки. Негусто, но вчера для них даже кофе не нашлось. Дэймос уговорил Поппи завтракать с ними на правах его друга. Нянечка отказывалась и смущалась, отчего в груди Дэймоса разгорался огонь злости на супругу за то, что довела дорогого ему человека до подобного существования.
Майра явилась к столу в небесно-голубом платье с серебряной вышивкой и жемчуге. Усевшись во главе стола, мило улыбнулась и с царственным видом кивнула, чтобы накрывали.
— Подождем мистера Фиара и его сестру, — хмуро остановил её Дэймос.
— Не стоит! — в дверях появился сияющий, как озеро в солнечный день, Фиар. — Лисара осталась с пациенткой. Ей показалось грубым оставлять ту завтракать в одиночестве.
Все сели, и женщины в чёрном подали на стол. Когда они удалились, Дэймос спросил:
— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
— Ты не говорил, что у тебя такие замечательные друзья, — защебетала Майра. — Они заметили, что одной из причин болезни моей замечательной Николетт может оказаться сырость и грибок. Потому попросили разрешения распоряжаться в доме, чтобы навести больничную чистоту, — она благодарно посмотрела на парня. — Месье Фиар был столь мил, что решительно отказался от моей помощи и взял всё в свои руки.
Наглая физиономия Фиара светилась от удовольствия, но, едва он встретил взгляд Дэймоса, стушевался.
— А у тебя не осталось ни стыда, ни гордости отказать? — с деланным спокойствием поинтересовался Дэймос.
— Но отчего же я должна отказываться от столь щедрой помощи? Они делают это ради нашей милой Николетт!
Определённо, когда женщина за сорок притворяется наивной глупышкой, это не идёт ей на пользу.
— Быть может, оттого, что ты могла обратиться с этой просьбой ко мне, а не к чужим людям?
— Пустяки, мне совсем
