привычки умирают не скоро.
Я как раз спорил сам с собой, стоит ли мне искупать еще и Мистера, который в это время сверлил меня подозрительным взглядом со своего излюбленного места на самой высокой книжной полке, когда в дверь осторожно постучали.
Сердце мое забилось быстрее.
Я открыл дверь и оказался лицом к лицу со Сьюзен.
Роста Сьюзен среднего, а значит, почти на фут ниже меня. Черты лица у нее резкие, даже угловатые – за исключением губ. Волосы прямые, темные, глаза даже еще темнее, а кожа, всегда бронзово-смуглая, приобрела более глубокий оттенок, чем в нашу прошлую встречу. И она немного похудела. На шее отчетливо выступили жилки, да и скулы казались острее, чем прежде. Она была одета в черные кожаные штаны, черную футболку и кожаную куртку в пару к штанам.
И она не постарела ни на день.
Со времени нашей последней встречи прошло лет шесть. Или семь? Как правило, после такой долгой разлуки ожидаешь, что человек изменится – хотя бы немного. Необязательно сильно. Может быть, несколько лишних фунтов веса, несколько новых морщин, несколько седых волосков. Люди меняются. А Сьюзен не изменилась. Вообще.
Наверное, это положительная сторона жизни наполовину обращенного вампира Красной Коллегии.
– Привет, – тихо произнесла она.
– Привет, – откликнулся я.
Я мог встретиться с ней взглядом, не боясь провалиться к ней в душу. Мы с ней проделали это давным-давно.
Она опустила взгляд и сунула руки в карманы куртки.
– Гарри… Можно, я войду?
Я отступил на полшага:
– Не знаю. А ты можешь войти?
В глазах ее загорелся сердитый огонек.
– Ты думаешь, я обратилась?
– Я думаю, что ненужный риск меня больше не привлекает.
Она крепко сжала губы, но понимающе кивнула и перешагнула мой порог – барьер магической энергии, окружающий любое жилище. Вампиру это не удалось бы сделать без моего разрешения.
– Хорошо, – кивнул я, пропуская ее в комнату и делая шаг обратно, чтобы запереть дверь. Выглянув наружу, я увидел светловолосого мужчину заурядной внешности, сидевшего на верхней ступеньке бетонной лестницы, что вела вниз, в мою квартиру. На нем были армейские штаны цвета хаки и синяя джинсовая куртка, оттопыривавшаяся под мышкой – там, где висела кобура. Он работал со Сьюзен, и звали его Мартин.
– Привет, – сказал я. – Рад видеть.
Губы его скривились в весьма отдаленном подобии улыбки.
– Взаимно.
Я захлопнул дверь и из вредности лязгнул засовом громче, чем стоило бы.
Сьюзен чуть улыбнулась и покачала головой. Она начала медленно оглядываться по сторонам – и вдруг застыла, услышав рычание из ниши, где расположена моя кухонька. Мыш не поднялся, да и сам рык звучал не настолько угрожающе, как мне доводилось слышать раз или два, – просто вежливое, но предостерегающее рычание.
Секунду или две Сьюзен не шевелилась, глядя в ту сторону. Потом посмотрела на меня.
– Ты завел собаку, – заметила она.
– Скорее это он меня завел, – поправил я.
Сьюзен кивнула и продолжала рассматривать комнату.
– Ты немного поменял обстановку.
– Зомби, – пояснил я. – И оборотни. Тут несколько раз устраивали погром.
– Никогда не могла понять, почему ты не переедешь из этой тесной, затхлой норы.
– Затхлой? Тесной? Это мой дом. Хочешь чего-нибудь? Колы, пива?
– Вода есть?
– Конечно. Садись.
Сьюзен молча подошла к одному из кресел у камина и осторожно, напряженно выпрямив спину, присела на краешек. Я налил в стакан воды, добавил льда, захватил себе банку колы и принес все это ей. Потом опустился в соседнее кресло, повернул его так, чтобы мы сидели если не лицом, то хотя бы под углом друг к другу, и открыл свою банку.
– Ты правда собираешься оставить Мартина на улице? – не без иронии поинтересовалась она.
– Еще как собираюсь, – невозмутимо ответил я и сделал глоток.
Она кивнула и приложила стакан к губам. Может, даже отпила немного.
Я выждал сколько мог – целых две или три секунды – и только потом нарушил нелегкую тишину.
– Итак, – спросил я по возможности небрежнее, – что нового?
Ее темные глаза внимательно изучали меня, потом губы сжались чуть сильнее.
– Это будет болезненно для нас обоих. Так что давай сразу покончим с этим. Некогда ходить вокруг да около.
– Ладно. Наш ребенок? – спросил я. – Твой… и мой?
– Да.
– Ты в этом уверена?
Лицо ее сделалось бесстрастным.
– Никого другого не было, Гарри. Никого – с той самой ночи у тебя. И два года до этого – тоже никого.
Если она и лгала, это никак не проявлялось. Некоторое время я переваривал услышанное, потягивая колу.
– Мне казалось, это из тех вещей, которые мне можно было бы и сообщить.
Я произнес это значительно спокойнее, чем полагал возможным. Не знаю, правда, что отображалось при этом у меня на лице. Но загорелая кожа Сьюзен побледнела на несколько оттенков.
– Гарри, – тихо сказала она. – Я понимаю, ты наверняка сердишься.
– Когда я сержусь, я испепеляю все направо и налево и крушу дома, – возразил я. – А сейчас эта стадия давно позади.
– Ты имеешь полное право сердиться на меня, – вздохнула она. – Но я поступала так, как, мне казалось, лучше для нее. И для тебя тоже.
Клокотавший у меня в груди ураган усилился. Но я заставил себя сидеть неподвижно, дыша медленно и ровно.
– Я слушаю.
Она кивнула и помолчала, собираясь с мыслями.
– Ты ведь не знаешь, как там обстоит дело. В Центральной Америке и дальше на юг, вплоть до Бразилии. Есть причина, по которой многие из этих стран влачат жалкое существование в состоянии, близком к анархии.
– Красная Коллегия, – кивнул я. – Знаю.
– Ты знаешь, но абстрактно. Никто из Белого Совета там не жил. Не видел, что происходит с людьми, которыми правят Красные. – Она поежилась и зябко сложила руки на животе. – Это кошмар. И им не противостоит никто, кроме Братства и еще нескольких почти нищих представителей церкви.
Братство святого Жиля представляло собой собрание изгоев сверхъестественного мира, многие из которых, как и Сьюзен, наполовину обратились в вампиров. Они ненавидели Красную Коллегию жаркой ненавистью и делали все, что в их силах, чтобы при малейшей возможности противостоять вампирам. Они действовали боевыми ячейками, выбирали цели, натаскивали рекрутов, закладывали бомбы и финансировали все эти операции с помощью сотен полулегальных фирм. В общем, настоящие террористы: умные, стремительные и жестокие. Такими им приходилось быть.
– Знаешь, а ведь в остальном мире тоже не Диснейленд, – негромко сказал я. – Я тоже всяких кошмаров насмотрелся за время войны. И не только.
– Я не пытаюсь принизить того, что делает Совет, – возразила она. – Я просто пытаюсь объяснить, с чем мне приходилось
