скуля. Стукнулся о забор и заметался, начал отчаянно копать лапами под столбом, потом прижался к нему спиной и затявкал, повизгивая и хрипя. А потом бросился к Саше.
– Будь ты неладен!
Кислицкая, поднимаясь, шарила руками по земле, чтобы найти отлетевшую куда-то сумку. Отпихнула псину. Нашла сумку. Щенок же снова бросился к ней, скуля и царапая куртку. Саша взяла неуклюжего на руки, а тот задергался, засучил лапами.
Вой раздался по всему околотку. Стая больших псов не спеша вышла из подворотни. И как сказали бы в детективе: «Намерения у них были самые недобрые». Щенок сильнее затрясся и заскулил. Вожак стаи поднял голову и – Саша готова была поклясться – улыбнулся. Сверкнул зубами. Потом замер, а его стая повторила те же действия, в упор глядя на девушку и щенка. Крайние псы стали заходить с флангов, а вожак все гипнотизировал Кислицкую взглядом.
– Пшел прочь!
Она кинула в стаю камень и рванула что было сил в темноту. Никогда еще Саша не бегала так быстро. Хотя нет, бегала. В детстве. От собак же. Всегда их боялась. А псы в этот раз отставали лишь на пару метров. И разрыв сокращался с каждой секундой. Щенок бился в руках и лез под куртку, скуля, а злобные твари позади рычали и лаяли, норовя вцепиться в ноги.
И тут улица закончилась тупиком.
– А-а-а-а! Помогите! – завизжала Саша, отчаянно мотая сумкой, словно кистенем.
Она, как щенок пять минут назад, вжалась спиной в забор, срывая голос. Вот только землю под забором не рыла – некогда, надо было ноги от зубов защищать!
Сухой хлопок оглушил ее. Рядом что-то прорезало темноту яркой зеленой полоской света. «Как в кино», – не к месту подумалось Саше. И лохматый вожак взвизгнул, словно ужаленный в зад. Потом еще, еще… И псы взвыли! И псы отступили! А Кислицкая без сил стекла по штакетнику прямо на руки человеку с коротким обрезом. Отборная китайская ругань сейчас звучала как музыка. А потом человек спросил на чистом русском:
– С вами все в порядке? Они вас не покусали? Я могу в больницу отвезти.
– Лучше домой, если можно, – пролепетала Саша, задыхаясь после бешеной гонки.
И только отдышавшись, она посмела посмотреть на человека. Круглая луна отражалась в глазах ее спасителя. В больших раскосых глазах. Или это он просто улыбался.
– Побудьте в доме, пока я вызову такси, – предложил незнакомец. – Собаки могли и не уйти еще.
Жестом мужчина пригласил Сашу в дом. Она сама удивилась, как легко согласилась, но потом простила себя – злые собаки ночью хоть кого уговорят побыть за закрытой дверью.
В доме было светло, но чего-то не хватало. Или наоборот – было что-то лишнее? Смутное ощущение тревоги не покидало Кислицкую. Чтобы его развеять, она стала осматриваться: одна комната, простая мебель, легкий беспорядок, остатки ужина на столе – судя по запаху, жареное что-то, небольшой белый телевизор рябил в углу напротив кровати. Все вещи словно стремились в один обжитой угол, и оставалось еще много пустого пространства, хотя комната на вид не сказать чтоб большая… «Зябко как-то», – вжала голову в плечи Саша Кислицкая, хотя еще минуту назад задыхалась, разгоряченная от бега.
Незнакомец прикрыл дверь и взял со стола телефон. Большой такой модный аппарат, тоже белого цвета. Набирая номер, мужчина ободряюще улыбнулся Саше. Та смутилась. Ее спаситель оказался высоким метисом явно восточных кровей. Широкий белый джемпер из чего-то похожего на флис. Свободные, тоже белые брюки. «Непривычно широкий вырез для мужчины», – отметила Кислицкая. Так показалось ей на первый взгляд. «Замечаю детали одежды – значит, уже оживаю». На вид ее спасителю было, наверное, лет тридцать. Хотя определить возраст азиатского мужчины сложно. Да и опыта в этом у Саши не было. Не такой старый, как Ши Тян, – уже хорошо. Или плохо? И этот странный вырез… Мужчина тоже ее разглядывал, она заметила это и спешно опустила глаза.
– Чем вы их отпугнули? – спросила Кислицкая, чтобы как-то отвести от себя его изучающий взгляд.
Похоже, незнакомец теперь сам немного смутился.
– Это игрушка. С трассирующими зарядами. Но очень похожа на настоящую. Купил на рынке на всякий случай. А у вас что там?..
И спаситель кивнул на грудь девушки. Саша покраснела. На что он смотрит: на помятую куртку или на что-то еще? Щенок так кстати завозился и полез к ней в рукав.
– Маленькая собачка, – выдохнула с улыбкой Саша и затараторила: – Она ко мне примчалась, а потом эти… выбежали. Наверное, за ней гнались, а тут – я! Я вообще собак боюсь, особенно больших. Спасибо, что распугали свору…
– Я тоже не люблю больших собак, – улыбнулся незнакомец, прерывая Сашин словесный поток.
Саша снова почувствовала себя глупо – ну явно же он сказал это, чтобы она замолчала.
– А маленькие и пушистые мне нравятся. – Мужчина смотрел на нее, все так же улыбаясь и не отрывая телефон от уха.
И что-то было в его взгляде, что заставило Кислицкую опустить глаза и затаить едва восстановившееся дыхание. Щеки предательски запылали. И уши – с ними заодно.
– Покажете, что за щенок там у вас? Трубку в такси пока не берут. Мне кажется, он рыжий.
Словно непристойное предложение делал, так сказал. «У меня совсем крыша съехала сегодня, – одернула сама себя Саша Кислицкая. – Человек просто пытается поддержать со мной беседу, разбить лед, да еще и спас меня, по сути. А я вообразила невесть что!» И она, путаясь в пуговицах, расстегнула куртку.
Щенок явно не хотел вылезать из рукава, заскулил, забился. Саше пришлось схватить его за задние лапы и вытащить. Ткань подкладки предательски затрещала. «Похоже, появилась новая статья расходов на ближайшее время. Придется купить новую куртку, если эту не починю. Навязался на мою голову, блохастый!» – в сердцах подумала Кислицкая. Блохастый ее еще и поцарапал, а незнакомец снова улыбнулся, словно мысли прочел. Наконец, щенка удалось вытащить.
– Ой, он и правда рыженький! – изумилась Саша. – Я же толком не видела, кто там меня сбил.
Узколобым, длинноносым, худолапым, взъерошенным, каким-то тощим и совсем без хвоста – вот таким оказался виновник ночных девичьих приключений. Да еще и со вздорным характером: глянул на большого человека, тявкнул на него и снова рванул было к Саше за пазуху. Девушка почувствовала, как малыш задрожал. Но мужчина бесцеремонно взял щенка за холку, развернул к себе мордой и глянул в глаза зверенышу. И недовольный дергающийся комок шерсти вдруг безвольно повис, затих. Недолюбливающей собак как вид Кислицкой стало жаль щенка.
– Зверят надо брать за холку, тогда
