черты лица и вздёрнутый носик — всё при ней. Всё так же, как и в день и нашей первой встречи. Дополняли ностальгический образ волнистые волосы орехового оттенка. Правда, сейчас они были собраны в высокий хвост, а не распущены. А ещё девушка была облачена не в вечернее платье, а в повседневную одежду. Но цвет наряда всё тот же, что и летом — зелёный.
Отложив планшет, Лиза с грустной полуулыбкой смотрела в окно машины.
— О чём ты думаешь? — спросила она не глядя. Почувствовала мой взгляд.
— Вспомнил нашу первую встречу, Элизабет Сандеро.
Она усмехнулась и повернулась в мою сторону.
— Я тоже, Макалей Сандеро, — усмехнулась она.
Ну да, сегодня я в старом образе. А ещё я здесь как граф Белозёров, а не как царевич Максим, который отправился домой вскоре после записи видеоролика. Формально нашей дипмиссией сейчас руководит царевич Александр, который в данный момент тайно едет в другой машине, километрах в тридцати позади нас.
— По этой дороге мы ехали из Кале в Париж, — улыбнулся я своей «жене».
— Ты помнишь? — хлопнула она ресничками. — Да, всё было так. Только машина другая и водитель другой.
— Прошу прощения, госпожа, если чем-то вам не угодил, — пробубнил водитель — доверенный офицер князя Волконского.
Между прочим, отмеченный практически пятого ранга.
Мы посмеялись.
Лиза хлопнула ресничками вновь и чуть отвернулась.
— Если что-то хочешь сказать, говори, — шепнул я ей. — Я всегда рад тебя выслушать.
— Почему? — внезапно спросила она.
Водитель демонстративно вставил в уши наушники и начал кивать в такт музыке, которую слышал только он.
Я усмехнулся, глядя на него.
— Почему, Максим? — повторила свой вопрос Лиза.
Если подумать, за пару дней у нас впервые выдалась возможность поговорить наедине. Ну… почти наедине.
— Глупый вопрос, — хмыкнул я и мягко ткнул ей пальцем в кончик носа. — Потому что ты для меня не чужой человек, и ты это знаешь. Я рад, что твой отец прислал тебя в Париж. Мои приключения во Франции без тебя кажутся какими-то неполноценными.
Несколько секунд Лиза пристально смотрела на меня, а затем прыснула со смеху.
Но тут же подобралась и произнесла в сторону:
— Могу и дальше вместе с тобой летать во Францию, раз уж… ну… такая традиция сложилась, — она резко повернулась и зачастила: — и вообще, ты доверенное лицо Его Высочества, я представитель его службы безопасности. В текущей ситуации, когда между нашими странами заключён союз, может быть, часто придётся летать сюда! Ну… По долгу службы!
— Верно, — кивнул я ей.
А сам в очередной раз задумался… Она действительно не понимает, что я и есть царевич? Или…
У меня зазвонил телефон. Тот, что максимально защищенный. На который, чтобы сохранить этот эффект защищённости, звонить лучше либо из моего имения, либо из дома главной семьи Волконских. То есть оттуда, где установлено необходимое оборудование.
— Слушаю, дорогая, — быстро произнёс я. — Что-то случилось?
Кристи в курсе, что у нас тут планируется боевая операция, а моя жена не из тех, кто лезет под руку и отвлекает мужа.
Вероятно, дело серьёзное.
— Здравствуй, дорогой. Ещё не сражаетесь?
— Нет.
— Хорошо. Я отправляю тебе видео. Пожалуйста, посмотри его, ладно.
Несколько секунд спустя я включил залитое на «ВКурсе», но ещё не опубликованное видео.
Включил и нахмурился, увиденное мне совершенно не понравилось.
Глава 2
С каждым мгновением, что я смотрел на экран, я хмурился всё сильнее и сильнее, подмечая разные детали.
На фоне военной техники, стоящей на замёрзшем, покрытом небольшим слоем снега поле, стоял раскладной стул. На этом стуле, облачённый в форму цвета хаки восседал мой второй брат — Михаил. Вид он имел… высокомерный.
Мой взгляд зацепился за знаки отличия на плечах Михаила. Вместо армейских погон, там был нашит его личный герб. Если моим личным «элементом» стали драконы, обрамляющие семейный герб, то у Михаила таким элементом являлись часы двух видов: песочные и карманные механические.
Красиво.
Время.
Типа пришло его Время…
Но хрен с ним Михаилом! Он сейчас сражается под Минском с войсками Лжедмитрия и мятежников-поляков. Ничего удивительного, что он решил записать видео с места событий.
Куда удивительнее то, что в одном кадре с ним ещё два царевича. Они тоже облачены в военную форму. На их плечах тоже гербы. Но не личные, а семейные.
Одного из них я узнал сразу — светлые густые волосы, мягкие черты лица, зелёные глаза…
Зелёные глаза ПЕВГа не лучились привычным озорством. Что-то странное было в его взгляде.
— Попался, значит… — еле слышно пробормотал я, а затем перевёл взгляд на третьего царевича.
Он отдалённо напоминал меня. Только был поменьше, более угловатый, а чёрные волосы густые и объёмные — такую длину я не отращиваю.
— Царевич Глеб? — ошарашенно выпалила Лиза, которой я тоже показал экран. — Любопытная компания. Обрати внимание, как он смотрит в камеру! За время своего отсутствия, похоже, он стал очень самоуверенным.
Ну да, Глеб очень нагло улыбался.
Реально ж похож на меня…
Гадёныш.
— Я ненавижу предателей, — вместо приветствия изрёк Михаил с экрана моего смартфона. — Люди, которые идут против тех, кому поклялись верности, солдаты, поднимающие оружие против тех, кого поклялись защищать — все они худшие из людей. С ними у меня разговор короткой — либо силой заставить их понять, что предавать других нельзя, либо же уничтожить. То есть заставить склонить передо мной голову, ещё раз поклясться в верности Империи и получить единственный шанс потом и кровью искупить свою вину; либо же сгинуть — лишь такой путь есть у тех, кто поднял мятеж в Варшавской губернии
