помещении было не так уж много мебели: в уголке, отведённом под кухню, расположилась столешница с мойкой, тут же стояла микроволновая печь и тарахтел старенький холодильник. Всё. Даже плиты не было. В центре студии возвышался станок с куском мрамора.
– Обычная человеческая квартира… – прошептала Лиза, со скрываемым недовольством оглядывая свои владения. – Пожалуйста, будь как дома, я принесу сыр и винишко.
Вешалок или чего-то подобного в помещении не было видно, поэтому Кристина не придумала ничего лучше, чем скинуть куртку на софу поверх одеяла. Тут же она, правда, увидела шкаф, но использовать его показалось гостье верхом невоспитанности. Единственное, внутренний перфекционист требовал, чтобы дверцы шкафа были закрыты, и ради этого пришлось пересечь комнату. Внутри девушка заметила закрытое чёрно-красное платье со шлейфом, которое выглядело весьма старомодно, даже архаично, но в то же время очень красиво. Неподалёку также были и сапожки с заклёпками цвета бронзы, и перчатки, и чемоданчик, и чехольчики, и какой-то ящик с человека в высоту…
Пока Кристина фантазировала о том, как бы выглядела в сём одеянии, больше напоминавшем маскарадный костюм, хозяйка или даже она сама, Лиза достала из холодильника пачку феты, извлекла из выдвижных ящиков банку оливок и бутылку вина, а затем очень быстро стала орудовать ножом, открывалкой, штопором…
К тому моменту, как Кристина, наконец, закрыла дверцы шкафа и огляделась в поисках хозяйки, последняя сидела за столом, на котором вместо журналов Vogue и Elle стояли блюдце с оливками и нарезанным сыром и наполненные бокалы. Танцовщица встряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение, но никакого наваждения не было. Лиза беззаботно разглядывала ногти на руках, пока Кристина пыталась понять, сколько времени было потрачено на обзор содержимого шкафов. Интуиция подсказывала, что десять секунд максимум.
«Непонятно, но ладно».
При виде еды голод вновь дал о себе знать, и на неуверенность с опасениями уже просто не оставалось сил. Кристина села за стол и принялась уплетать всё, что лежало на блюдце. Хозяйка, впрочем, не пыталась как-то умерить гостью; казалось, она сама закинула в рот пару кусочков сыра сугубо для вида.
Забросив в топку всё, что было перед глазами съедобного, Кристина успокоилась и, принимаясь за вино, поняла, что Лизе почти ничего не перепало.
«По квартире не скажешь, что она процветает, да и шеф мог чисто по-братски подвезти, раз они знакомы, – Кристина скривилась от странного привкуса вроде не самого дешёвого вина, пока Лиза задумчиво глядела на глыбу в центре комнаты. – Может, я съела последнюю еду в доме? Хотя, в ВИП-зону кого попало не пускают…»
– Мне много еды не нужно, – отозвалась та, прихлебывая из своего бокала, – и вино у меня больше для гостей, чем для себя.
– Оно какое-то странное. Ты в него что-то добавила? – Кристина с наигранной грозностью посмотрела хозяйке в глаза.
– В этом нектаре частичка меня самой, – таинственно отметила Лиза. – Можешь попробовать из моего бокала, если хочешь, там то же самое.
– «Частичка» тебя – это, типа, «кровь, пот и слёзы»? – Кристина действительно пригубила вина из бокала собеседницы. Та же кислятина.
«Хорошо для скрытия вкуса какой-нибудь гадости».
– Что-то в этом роде. – Лиза пожала плечами и кивнула сначала на чехол с эмблемой Canon, потом на кусок мрамора. – Я много чего попробовала. А то скучно.
Кристина не доверяла фотографам, про них тоже много нехорошего говорили, и на то есть причины. Даже то, что перед ней девушка с придурью (богеме это вообще свойственно), не могло полностью успокоить и подавить страх, что нужна ей отнюдь не модель-натурщица, и что у Кристины вот-вот закружится голова от дозы клонидина или ещё какой-нибудь дури в вине.
– Итак, приступим! – Лиза вскочила со стула и двумя прыжками перенеслась к шкафу. – Сядь лицом к холсту… то есть, к камню…
***
Осколки летели по всему помещению. Кристине казалось, что мир вокруг ускорился в два, а то и во все четыре раза. Долото стучало и врезалось в камень с невероятной частотой, словно у скульпторши в руках не стандартные инструменты, а отбойный молоток. Лиза двигалась очень быстро, а фигура её выглядела смазано, точно на испорченном фото. Даже когда она останавливалась, чтобы разглядеть черты своей музы или оценить проделанную работу, её тело как будто подёргивалось, билось в еле заметных конвульсиях. И звук. Ваятельница молчала, лишь лёгкий, но быстрый топот: топ-топ-топ – и стук ударов молотка и врезавшегося в мрамор долота достигали ушей натурщицы. Сама Кристина не проронила ни звука и почти не шевелилась, лишь округлившиеся глаза следили за Лизой и за особо резвыми осколками, периодически моргая.
Контролировать время было просто невозможно, да и сама Лиза, похоже, считала, что на такое не стоит отвлекаться. «Есть лишь здесь и сейчас», все дела.
– Фу-ух, – выдохнула скульпторша, перестав наконец вращать рабочую поверхность как сумасшедшая, и без сил рухнула на пол. – Как-то так. Вроде.
Со станка на Кристину незрячими глазами смотрел её близнец. Хотя «близнец» – это сильно сказано. В высеченном из камня портрете угадывался человек с отдельными чертами натурщицы, но даже разобрать, женщина это или мужчина, увидев скульптуру впервые, наверное, не смогла бы и сама Лиза.
Скульпторша поднялась, опираясь на подлокотник софы, и с блаженной улыбкой поплелась к музе.
– Ну, как? Здорово же получилось?
«Не Рафаэль».
Кристина натянуто улыбнулась и обняла хозяйку. Та должна бы быть разгорячённой и мокрой от пота, но неожиданно оказалась совершенно сухой и бледной. Хотелось выдать какой-нибудь комплимент или сказать, что творец слишком уж поспешила, но та, похоже, и сама всё поняла.
– Боже, да кого я обманываю! Всё ужасно.
Лиза уткнулась лицом в плечо танцовщицы и замерла в её осторожных объятиях.
«Да ты сама как чёртова статуя. Я не чувствую ни сердцебиения, ни дыхания, ни запаха грёбаного пота!»
Лиза подняла лицо, и Кристина неожиданно почувствовала горячее прерывистое дыхание скульпторши, а также биение словно бы молчавшего до сего момента сердца.
– Я никогда не стану Художником! – плачущим голосом прошептала Лиза, и её подбородок задрожал. Кристина растерялась, и её руки нечаянно соскользнули со спины на талию. Рыжеволосая красавица вздрогнула.
«Чёрт, чёрт! Срочно убрать руки! Отскочить! Сказать, что это просто случайность!»
Лиза осторожно обхватила Кристину и прижалась к ней всем телом. От её пристального взгляда у танцовщицы спутались мысли, и сама она почувствовала, что невероятно устала. На самом деле, Кристине уже даже не хотелось идти домой. Там нет ничего, кроме пустых сожалений и беспокойных снов.
Лиза тоже это понимала, и закон всемирного тяготения начал проявлять себя.
«Ты пахнешь барбарисом».
Когда между губами зажмурившихся в
