Большак боялся пошевелиться.
– Так что там? – спросил я, хотя и так знал ответ.
– Перебор, – тихо произнес Семен.
– Выиграл я, получается. Эй ты, как там тебя, иди сюда.
Черти перед Митькой расступились, и Черноух выбрался к игральному ящику. Выглядел он как девка на выданье. Которую разве что коромыслом оприходовал жених. А так один в один. Стесняется, жмется, не знает, куда себя деть.
– И чего мне с тобой делать? – спросил я, словно искренне не знал, зачем выиграл черта. – Ладно, будешь мне ботинки чистить, да нечисть в округе гонять.
Я поднялся на ноги, забрав деньги. И тут проснулся бес. Портсигар так задрожал, что чуть из кармана не выскочил. Спасибо тебе, Григорий. А то я на радостях чуть не удрал, позабыв о самом главном. Потому что мне действительно не хотелось здесь больше находиться.
– Семен, – обратился я к Большаку. – Честь по чести все, без обид?
И протянул руку. Главный черт медленно поднял голову, подумал несколько секунд, но все же ответил.
– Без обид.
И руку пожал.
Вот теперь точно все. Официально Митька перешел в мое владение, как бы грубо это не звучало. С точки зрения крепостного права, с позапрошлого века у нечисти не очень много-то и изменилось. Потому получалось, что я теперь целый помещик. Домик у меня есть, крепостной тоже.
Бес – птица другая. Он вроде как вольный и просто к хисту привык. Понятно, что без него он страдать начнет, все же к промыслу сильно привязался. Причем именно к хисту, а не ко мне. Но ничего, переживет. А вот Митька Черноух теперь вроде слуги.
– Дяденька, вы меня к лешему поведете, да? – подал голос черт, как только мы покинули деревню.
– Зачем? – искренне удивился.
– Я же не дурак, все понял. Вы меня ему пообещали. Я и есть та вира, так ведь?
– Нужен ты больно лешему.
Позади послышался чудовищный грохот, словно взвод дембелей пытался прорваться в поезде в вагон-ресторан. Митька при этом вжал голову в плечи. Ага, это называется мышечная память.
– Что там такое?
– Большак лютует. Когда леший нас в деревне запер, он так же буйствовал. Меня поколотил так, что два дня лежал. Он же черт, а черти буйные.
– Ты тоже буйный?
– Эх, если бы, – досадливо махнул рукой Черноух. – Одни беды со мной.
– Ну вот, хорошая компашка подбирается, – ухмыльнулся я. – Сплошь бедовые.
А что, мы даже друг друга уравновешиваем. Бес на воле бешеный, черт наоборот застенчивый. И в середине этой команды мечты я. Рубежник, который ото всех скрывается и за которым охотится опасный ведун.
– Дяденька, а скажите правду, зачем вам я?
– Митя, честно не знаю. Понимаешь, некоторые люди часто поступают не так как нужно, а как чувствуют. Помнишь, я тебя тогда прогнал и ругал по-всякому?
– Ругали, значит, заслужил, – потупил голову Митька.
– Все для того, чтобы ты ушел и под общую раздачу не попал. Вот только потом на душе нехорошо было. Не место тебе здесь, с этими… чертями.
– И куда мы теперь, дяденька?
– Ко мне. Там домик, банька, недалеко лесок. Не такой, конечно, большой, но тебе должно понравиться. Там обживешься, посмотришь, если захочешь уйти, держать не стану.
– А куда же я уйду? – чуть слышно спросил Митька.
Правда, с этого момента приободрился. И даже перестал плестись позади, как побитая собака. Принялся рассказывать, какого страху натерпелся, когда леший буйствовать начал. А еще сказал, что после смерти лешачихи и прочая нечисть стала свободнее по лесу ходить.
Я даже придумал забавную, как мне показалось, шутку. Как только мы дошли до пня, где я передавал лешему дары, то остановился, обернулся назад и поклонился.
– Уходим мы из твоих владений, батюшко. Коли не трудно, выйди попрощаться.
Если честно, это было в определенной степени даже наглостью. Однако сельский мужичок действительно появился среди деревьев, хитро улыбаясь. Я посмотрел на Митька, который словно в камень обратился.
– Значит, получилось все у тебя, Матвей?
– Получилось. Вырвал из цепких и гнусных лап образцового черта. Буду теперь учить его жить среди людей. Ну, и немного нечисти.
– Помогай тебе, Господь.
Леший поглядел на Митьку, который стоял ни жив, ни мертв. И явно проклинал тот час, когда рубежник выиграл его в карты.
– Жалко, хороший черт, если так можно выразиться, – проговорил леший. – Теперь одна шушера останется. Ладно, ступай, Матвей. Если что надо, приезжай. Помогу советом или делом. И кренделей еще привози.
Я поклонился в пояс, а когда разогнулся, лешего уже и след простыл. Хотя, кто его знает, может, стоит сейчас за деревом и ухмыляется.
– Митька, ты чего замер, как вкопанный?
– Это… это… – Черноух тыкал пальцем в пустоту…
– Указательное местоимение. Ничего себе, думал, что черта забрал, а оказалось, что филолога. Садись в машину.
– Эй, псы и черти у нас ездят
