class="p1">Они оглядывались то на захлопнувшуюся дверь, то на мое улыбающееся лицо, силясь понять, что произошло с моим мужем.
Но у меня не было ответа на их безмолвные вопросы. Я сама постоянно была в раздумьях по этому поводу.
Так что все так же улыбаясь, я лишь качнула головой и вновь принялась за жизнеутверждающие мотивы.
***
А среди ночи меня внезапно разбудил крик, доносившийся из комнаты Мартина.
На часах было четыре утра. Недолго раздумывая, я накинула шелковый халат и, покинув свою комнату, подошла к двери его спальни, находившейся напротив.
Каждый раз, когда я подходила к этой комнате, мое тело охватывала нервная дрожь. Однако сегодня все было иначе.
Внутри вновь кто-то истошно закричал, а потом раздалось невнятное бормотание. Мартину, наверняка, снился кошмар, и я все же заставила себя войти.
Муж лежал на кровати в одних боксерах. Весь покрытый капельками пота, он стонал, хватаясь пальцами за простыни, и что-то говорил во сне. Вначале мне трудно было что-либо разобрать в его неосознанной речи, но потом я отчетливо услышала:
"Сэм, я живой! Это же я, — эти слова настолько поразили меня, что бы они ни значили, что я принялась будить Мартина, лишь бы прекратить обуревавшие меня сомнения. — Знаю, ты видишь перед собой Никса, но это я, Итан!» — бормотал мечущийся на простынях… Мартин? Или все же Итан?..
Сумасшествие какое-то!
Я стала осторожно трясти его за руку. Однако быстро сообразив, что это бесполезно, обхватила лицо мужа и начала звать его:
— Мартин, Мартин, просыпайся. Тебе приснился кошмар, — безрезультатно.
Тогда, сжав от напряжения пальцы, я произнесла то, что вертелось на языке, требуя выхода:
— Итан, проснись! Пожалуйста…. Итан…
Он на секунду замер, едва услышав имя Рида, а затем широко распахнул глаза, в которых уже не было ни тени сонливости. Напротив, взгляд моментально стал абсолютно осмысленным. И в нем сквозил ужас.
Я отошла. А муж присел на кровати и заозирался. Как тогда, после операции, когда его впервые привезли домой из больницы.
Но если в те дни во взоре Мартина доминировала отрешенность, то сейчас его глаза были полны страха. Чувствовалось, что он не может понять, где находится. Или, что было вероятно ближе к истине, как он вообще тут очутился!
Тяжело дыша, Мартин резко выпрямился на кровати, садясь ровнее, и мы вдруг оказались лицом к лицу.
— Мартин, успокойся, — осторожно сказала я, глядя в его бегущие глаза. — Это только плохой сон, — попыталась успокоить, хотя у самой руки тряслись от волнения.
Тогда я вновь подошла почти вплотную к нему и присела на край постели. Медленно поднеся руку к лицу мужа, я легонько дотронулась до него. Мартин сидел, смотря на меня во все глаза.
А я принялась нежно поглаживать его по щекам, чуть обросшим щетиной. Повторила кончиками пальцев линию подбородка, легонько коснувшись приоткрытых губ.
Еще несколько недель тому назад я и представить себе не могла, что когда-нибудь заставлю себя вот так запросто прикасаться к нему. Однако этой ночью мои действия и вовсе не были вынужденными. Мне хотелось проявить эту легкую ласку, забрать всю тревогу, что бушует в душе этого странного человека.
— Деб, — наконец, произнес он.
Кажется, к нему пришло понимание, и даже глаза перестали метаться по комнате.
Теперь Мартин смотрел прямо на меня.
— Успокойся. Дыши глубоко, — сказала я, хотя мое собственное сердце колотилось как сумасшедшее из-за того, что его лицо находилось так близко. Всего в паре сантиметров от моего.
Настолько, что я чувствовала его дыхание на своей коже. Жар, исходящий от его крепкого тела и заставляющий кровь мчаться по венам еще быстрее, разжигая чувства, которые давно уже не искрились внутри.
А Мартин начал уже понемногу приходить в себя. А потом, прикрыв на миг глаза, он вдруг притянул меня к себе и прижал к своей твердой груди.
Ощущения огромной, непобедимой волной захлестнули мое сознание. Эмоции, желания — все смешалось, не позволяя мне выплыть на поверхность.
"Вторые объятия за день?”- пронеслась в голове не до конца сформировавшаяся мысль.
Я и поражалась происходящему и наслаждалась одновременно. Спустя несколько мгновений я окончательно осмелела, запустив пальцы в его запутанные на затылке волосы.
А Мартин глубоко дышал, уткнувшись носом в изгиб моей шеи. Он с ощутимым блаженством вдыхал воздух, зарывшись в мои распущенные локоны лицом, словно получая несказанное удовольствие от их аромата.
Еще некоторое время мы просто сидели, обнявшись и заново привыкая друг к другу. Будто все это было в порядке вещей. Будто нам дали возможность познакомиться вновь. Приучить себя к прикосновениям, к запахам, к горячей гладкости кожи под подушечками пальцев, возбужденных до пика осязания.
«Нет, это не может быть Мартин», — убежденно сказала я самой себе, когда на секунду отстранившись, он окинул меня жгучим взглядом своих жадных глаз.
Я бесконтрольно подалась вперед — навстречу этому немому зову, пообещав себе разобраться во всем позже. А затем просто отключила голову, позволив телу, измученному от жажды по ласке, перехватить управление. И отдаться на волю скрытых от разума желаний.
— Мне надо в душ, — рвано прохрипел Мартин, прерывая поцелуй. — Я вспотел во сне.
Однако его крупные ладони вопреки словам продолжали скользить по моему телу, сводя с ума, обжигая и подчиняя. А я уже была в том состоянии, когда не замечаешь ничего, кроме предмета своих желаний.
— Не уходи, — попросила, прильнув к нему сильнее.
"Нет, только не сейчас! Не оставляй меня в таком состоянии! — кричала я мысленно, вжимаясь в него, — ни на минуту не смей оставлять меня одну!"
И Мартин словно услышал мой беззвучный крик всепоглощающей страсти.
Не проронив больше ни слова, он подхватил меня на руки и молча понес в душ. И мы вместе смывали с себя годы боли и разочарований. Вместе горели под струями очищения, предаваясь своему новому, греховному, но такому неописуемо прекрасному счастью единения любящих друг друга мужчины и женщины.
Итан.
Хэнкс сегодня вел себя еще хуже обычного. Мне думается, он заметил перемены во мне и потому теперь постоянно нарывается, проверяя границы дозволенного. А мне со своей стороны давно уже хотелось испробовать на нем силу удара Никса.
Вот он что-то говорит, стуча по столу рукой. В моем кабинете вообще-то! В то самое время, как я молча наблюдаю за ним, крутясь в огромном кресле. Вправо. Влево. Вправо и снова… влево.
Должно быть это его ужасно бесит. Но мне плевать. Я продолжаю равнодушно взирать на то, как он уже буквально брызжет
