этот наглый здоровяк может приготовить что-то сложнее вареных яиц. Да и те под контролем мамы.
Бернард тоже был не в восторге от идеи: наорал на меня, затем попятился от Ульриха, обругал уже его, приказал идти в душ, трижды вымыть руки и надеть поварской костюм. Такого большого размера у нас не было, поэтому итог выглядел нелепо. Короткие рукава и штаны, не доходящие до щиколоток, китель того и гляди треснет по заднему шву, молчу уже о том, как нелепо на рыбаке смотрелся колпак.
Гости из числа тех, кто собрался у двери и выглядывал из-за плеча Джефа, уже подшучивали над Ульрихом и еще активнее ставили против него. Правда, когда тот ловко разбил яйца и отделил белки от желтков, смешки поутихли.
Я не понимала, как такое может быть, но огромные ручищи обращались с венчиком так ловко, словно для того и были созданы. Ульрих влил в белки немного лимонного сока, затем начал потихоньку всыпать сахар, я же подошла ближе, подала ему крахмал и помогла отрегулировать пламя в духовом шкафу, чтобы меренга сразу же не сгорела, хотя с остальным Ульрих и сам справлялся неплохо.
– Работали поваром? – поинтересовалась я, наблюдая за тем, как здоровяк тщательно моет и перебирает ягоды для начинки.
– Отец мой работал, он из королевства. Потом стал магом, перебрался в Дагру и до сих пор плавает за рыбой через Гнилое. Мать злилась, когда он учил меня готовить, говорила, что это не мужское дело, потом махнула рукой.
Бернард нахмурился и скрестил руки на груди, как и двое младших поваров.
– Хочешь испортить себе жизнь – послушай женщину! – Джеф подошел ближе и отломал кусочек от меренги, затем положил его в рот и прищурился. – Матушка уговаривала отца прикончить кого-то из нас, потому что двоим нельзя жить с одним зверем. Мы живем – и все отлично. Делаем больше работы, реже видимся, накопили достаточно денег, чтобы купить этой грымзе домик на Нейтаре и избавить себя от необходимости ее видеть. И видел я твои уловы… Бросай это дело, не пожалеешь.
– Да, во всех лучших ресторанах королевства шеф-повара – мужчины, – поддержала его я. – Вам бы побольше практики, немного подтянуть теорию, и можно сделать это своей работой.
– Не в моей таверне, конечно, хотя…
Ульрих закончил с начинкой, намазал ею карамельного цвета корж и начал медленно сворачивать. Меренга трескалась, придавая рулету особенный вид. Конечно, вышло не без недостатков, но в целом Ульрих справился со своей задачей, и я уже думала над тем, как буду его целовать.
Какой же позор для замужней дамы! Или нет? В Дагре все иначе, а муж даже не вспомнил о моем существовании за столько дней. И вариант, что у него есть уважительная причина в виде клюва, крыльев и привычки сидеть на моем плече, – самый неприятный и не послужит ему оправданием. К тому же за последние дни я переговорила с двумя его бывшими и узнала, что была соседкой по комнате у третьей. Будет неплохой шанс отомстить.
Пока я собиралась с мыслями, Ульрих закончил сервировать свой рулет и вынес его в зал. Судя по разочарованным вздохам, многие ставили против него и потеряли немало денег, а вот Джеф ухмылялся слишком довольно для проигравшего.
– Время платить по счетам, кошка! – Ульрих отрезал кусок и протянул мне.
Можно было бы придраться и найти недостатки в его рулете, но это было бы нечестно, поэтому я подошла к здоровяку и чмокнула его в щеку. После вороньего клюва – совсем и не страшно, подумаешь, чуть колется борода.
– Теперь больше никто не скажет, что тебя не поцелует благородная дама! – Я улыбнулась Ульриху и поздравила его с победой.
И только потом заметила Рея. Очень и очень злого Рея.
Глава 17
– Ты целовалась с небритым проходимцем! – Ворон второй час сидел у меня на плече и зудел.
– Я же сильная и независимая женщина, которая плюет на своего мужа и целуется с тем, с кем захочет. Помнишь, кто внушил мне эту мысль?
Когда с завтраком было покончено, Джеф усадил меня за документы, а сам принялся гонять официанток и поваров. Рейгаль тем временем решил выплеснуть весь океан своей ревности.
– Прижалась к нему всем телом, отерла плечо грудью, облапала всю талию и затем присосалась так, словно хотела выпить всю воду из его тела…
– Ты описываешь нападение монстра из диких земель, а не то, как я чмокнула Ульриха в щеку.
– Со стороны именно так и выглядело. Ты походила на похотливое чудище из тех, что заманивают беспечных путников в диких землях в свои пещеры, заматывают в кокон и жалят прямо в живот, чтобы впрыснуть пищеварительные соки.
– О, Рейгаль, ты и в диких землях нашел с кем поразвлечься? – вздохнула я и ближе пододвинула документы Скарлетов. – Драммонд был прав: у магов слишком сильна тяга к чувственным наслаждениям.
– Ты ходила к нему на свидание? – За пару взмахов крыльями он перелетел на стол и больно клюнул меня в руку. – Бэкки, этот парень соблазнял девушек еще до твоего рождения. Он встречался с твоей бабкой, в конце концов, а Невена не подпускала к себе никого из мужчин.
– Неприятно, что кто-то превзошел тебя в мастерстве? – Я потерла мелкий синяк на тыльной стороне ладони.
Мерзкий ворон! Проредить бы ему хвост и засадить в клетку под покрывало.
– Драммонд учил меня охмурять девушек. И нет, меня он не превзошел.
– Ты просто до него не дотягиваешь.
– Я просто более честный. Давай, расскажи, о чем он еще болтал.
С мстительным удовлетворением я перечислила все комплименты Драммонда, его попытки флиртовать и намеки на готовность помочь с моей пробуждающейся чувственностью. Рейгаль нервно ходил от одного края стола до другого, зло клевал папку с бумагами, хлопал крыльями и косился на меня. Наверное, не стоило раскрашивать нашу прогулку по озеру деталями из рассказов Адель, потому что ворон быстро успокоился, сложил крылья и важно подошел ко мне.
– Насчет бургомистра мысль здравая. Попроси его о встрече и осторожно узнай о наследстве Невены и том, какие у нее остались невыполненные обязательства. Заодно расспросишь о пропавших магах.
От возмущения я даже отложила бумаги:
– Я не могу общаться с Драммондом, потому что это слишком опасно, зато с жутковатым бургомистром – сколько угодно, ведь это в твоих интересах! Можешь и сам напроситься к нему на встречу, людям нравятся болтливые зверушки.
– Милые нежные кошечки людям нравятся еще больше, а лунная – слишком старый и сильный зверь, чтобы Йен мог воздействовать на тебя своим даром. Давай, пиши письмо!
– Временами кажется, – я придвинула к себе чистый лист и макнула ручку в чернила, – что это я перенеслась в прошлое и нашпиговала твою спину арбалетными болтами. Во всяком случае, сделавшего это не осуждаю.
– Ой
