лице:
— Но кто…зачем?
— А вчера я застала их при попытке напихать в вашу постель вот эту дрянь — я толкнула на стол мешочек, от которого чувствительно тянуло злом.
— Что это? — рука Павла двинулась к мешочку, но в последний момент отдернулась.
— Дядя, ты же в колдовство и заговоры не веришь?
— Нет, конечно, — Павел возмущенно фыркнул.
— Ну, значит, для тебя это радиоактивный изотоп…
Изотоп Пашу впечатлил, отскочил вместе с табуреткой.
— Правда, никакие приборы это излучение не регистрируют, но ты можешь мешочек с этой волшбой, в которую не веришь, в нагрудном кармане поносить, а через сутки Соне придется покупать маленькое черное платьице.
Паша замахал руками:
— Убери это от меня.
Я отнесла мешочек в коридор, вернувшись, продолжила свое повествование:
— А еще такая же гадость была в ремне твоих часов (дядя судорожно рванул ремешок). Не волнуйся, ремешок другой, я поменяла. И у Сони в кулоне было то же самое. Надеюсь, ты понимаешь, что это не совпадение. Поэтому дорогие мои, то, что я предложила — единственное, что сильно осложнить злодеям жизнь, и они от вас, скорее всего, отстанут. Берем сейчас ноги в руки и по все учреждениям поехали, завтра отдыхать будете.
Паша долго думал, уткнувшись лицом в стакан с остывшим чаем.
— Люда, но если у тебя копии паспортов этих бандитов, почему не написать заявление в милицию?
— Дядя, представь, ты приходишь и говоришь — я с женой жертвы проклятия, а эти два добропорядочных гражданина — банда убийц. Представил? Скажи, через сколько за тобой приедут врачи?
— Но у нас же документы, ключи?
— Они скажут, что впервые это видят, или скажут, что ты к ним обратился по поводу продажи недвижимости, а когда они пришли оценить твою квартиру — на них напала твоя сумасшедшая племянница, и под угрозой незарегистрированного оружия, забрала деньги и документы. Я в тюрьму не хочу.
На этой ноте я закончила воспитательную беседу с родственниками, и распрощались, поехала домой к маме, а Паша с Соней, вооружившись моими инструкциями, поехали посещать правоохранительные органы и нотариуса.
Глава шестнадцатая
Вопросы истории родного края
Экзамены в институт сдала легко, набранных балов хватило для зачисления. Оставшиеся до начала занятий дни решила провести в деревне. Первый день прошел в радостной суете. Объятия с бабулей, оладушки с деревенской сметаной, долгий разговор о событиях, произошедших с родными и знакомыми с мая месяца, как бабушка уехала из города. Еще солнце не успело скрыться за горизонтом, я поняла, что засыпаю прямо за столом.
На следующее утро решила поискать редкие травки. Пообещав бабушке далеко не отлучаться, взяла рюкзак, лопату, нож и направилась к месту, в деревне называемому Татарскими могилами. Почему могилы — уже никто не помнит. Идти до места было километра три вдоль берега. День был субботний, деревня была полна прикативших из города родственников и дачников. По реке сновали моторки, у маленького деревенского пляжика болтались на волне цветные матрасы и круги, одуряющее пахло шашлыком, из выставленных на берегу мангалов. Народ веселился от души, стараясь насладится последними теплыми днями августа. Казалось бы, прошла всего ничего, свернула за выступающий в реку мыс, и меня окружила абсолютно дикая природа. Шум с пляжа как отрезало, высокие ели закрыли солнце, стало прохладно. Лишь вдалеке, по фарватеру, неторопливо шлепала нефтеналивная баржа, напоминая о близкой цивилизации.
Татарские могилы находились напротив стрелки, делящей реку на два рукава, которые километров через пять вновь смыкались в единое русло. Это была большая поляна, окруженная густым еловым лесом. Поляна была местами покрыта порослью молодой ивы. На открытых местах густо росла брусника, но народ сюда не ходил, место считалось нехорошим.
У среза воды из песка торчало несколько валунов, я постелила на один из них сложенную куртку, которую взяла с собой на всякий случай, усевшись поудобнее, мечтательно уставилась на реку. Солнце пригревало, синоптики обещали еще неделю хорошей погоды, волнения, связанные с поступлением в ВУЗ остались позади. Мошка уже не беспокоила, ветерок приятно обдувал тело. Можно было, не торопясь, погрузится в себя, наслаждаясь негой и покоем.
Наверное, я слегка задремала, потому что следом события понеслись галопом, не давая осмыслить происходящее и сориентироваться. Мой амулет внезапно ожог мне кожу, но не успела я открыть глаза, как почувствовала, что моя голова погружена в воду, которая хлынула в нос и род. Я хорошо плаваю, но, в первый момент, меня накрыла волна паники, я не понимала, что со мной случилась и где я. Отчаянно загребая руками, я инстинктивно рвалась вверх, к поверхности, вода жгла легкие, запаса воздуха практически не осталось, когда моя голова вырвалась из толщи воды, я стала отчаянно кашлять, одновременно втягивая в себя сладкий воздух. Наверное, только через минуту я смогла прокашляться и прочихаться, ухватится за какое-то бревно, болтающееся рядом, и ко мне вернулась способность мыслить.
Я барахталась метрах в пятидесяти от берега. На месте Татарских могил стояли какие-то чумы и постройки, которые я бы назвала балаганами. Несколько низкорослых человеческих фигур стояло на берегу, о чем-то перекрикиваясь, и тыча пальцами куда-то за мою спину. Одеты они были в невообразимо грязную одежду, типа мешок из-под картошки. Я попыталась развернуть бревно, чтобы посмотреть, что может быть важнее, чем утопающая на глазах у народа барышня, и чуть от неожиданности не выпустила мое спасательное бревно. Вместо красивых кистей с тонкими пальцами и аккуратным маникюром за бревно цеплялись прокопченные, покрытые цыпками и царапинами детские ручки с обгрызенными ногтями. В это время бревно чуть-чуть повернулась, и передо мной открылась еще более удивительная картина. Там, где еще полчаса назад уверенно разрезала речную волну потрепанная жизнью, но вполне современная самоходная баржа, сейчас творилось полное безобразие.
По фарватеру, глубоко зарываясь в воду, шли четыре большие лодки, полные отчаянно налегающих на весла людей. В отдалении виднелась еще пара судов, которые были похожи на классические русские струги, во всяком случае, на носу были вырезаны какие-то морды, а на мачтах хлопали по ветру рваные паруса. Нос первого струга окутался белым облаком, через секунду до меня донесся хлопок выстрела. От передней группы
