существо могло быть? Домовым? Нет, те вроде совсем крохотные, да и чужих людей сторонятся, только перед хозяевами появляются. Нынешний персонаж же стоял так, словно имел на это полное право. Да и домовой в сауне?
Букачка? Те совсем нелюдимы и вроде не похожи на людей. К тому же, их главная цель — разжигать ненависть и ревность между мужчиной и женщиной. Кстати, может, у Костяна дома такая штука живет? Да нет, он же Ольгу искренне любит.
Банник! Точно. Вот только он вроде мелкого пакостника. Обожает издеваться над теми же пьяными, как черти. А тут рубежник с двумя отметинами. И, получается, банник не то, что не сбежал, а остался на своем месте. Нет, здесь что-то другое.
Я вышел обратно, в тупичок. Благо, со стороны коридора меня видно не было. И решил все-таки навести мосты.
— Здравствуйте.
Ноль реакции. Нечисть будто бы смотрела даже сквозь меня. Обидно, я же с добрыми намерениями.
Я шагнул вперед и тут хист словно взбеленился. Как тогда, в кафе. Я почувствовал не просто опасность, а невероятный риск огрести. Разве что внутри в набат не били. И отошел обратно.
Угу, ясно, не стоит приближаться к нечисти. Ей это не нравится. Я осторожно проскользнул в коридор и вернулся к друзьям. Вот только праздничное настроение вдруг улетучилось. Пиво не брало, а из головы не выходила странная нечисть. Очень сильно непохожая на всю, которую я видел раньше.
Любое городское существо реагировало на меня. Большая часть, конечно, пыталась удрать. Исключением стали виттры. Но оно и понятно, те же торговлей с рубежниками живут.
Тут же вообще игнор. Полный.
А что, если сделать подношение? Про них Григорий тоже рассказывал. Если хочешь с нечистью завязать если не приятельские, хотя бы просто нормальные отношения, то ей что-то несут. Лешему, к примеру, хлеб и немного земли, чертям водку, домовому наливают в блюдце молоко, вурдалакам тухлого мяса. А этому что?
Нет, существовал безотказный русский вариант — хлеб и соль. Может, и правда прокатит. Я поглядел на стол и не обнаружил самого важного — соли. Пришлось опять идти на поклон к администратору.
— Девочек? — встретила она меня своим дежурным вопросом.
На проценте, что ли?
— Да какие девочки, нам нравятся женщины поопытнее, лет под пятьдесят, шестьдесят. Да вот только где таких найдешь.
Я задержал свой взгляд на администраторе. И смотрел сейчас почти так же, как удав глядит на кролика. Бедняжка даже присела обратно на кресло. Надеюсь, я убедил ее не предлагать ненужные услуги.
— Мне бы соль, если у вас есть.
— Соль? — удивилась и вместе с тем облегченно выдохнула администратор. — Соль есть, сейчас дам.
Она повела меня к ближайшей двери, за которой обнаружилась служебное помещение. Старенький диван, шкаф, столик, микроволновка. Наверное, здесь она даже спит, если посетителей нет.
— Берите прям в пачке, потом принесете.
— Спасибо.
Я вернулся к номер. Причем, весьма вовремя, все как раз ушли греться. Отрезал пару кусков хлеба. Подумал немного, взял еще колбасы и плавленого сыра.
Дверь в коридор открыл максимально тихо. Администратор за стойкой уткнулась в журнал и не обратила на меня внимания. Это хорошо. Также тихо дошел до тупичка. Нечисть никуда не делась.
— Доброе создание, прими от меня хлеб, соль и всякое.
Вообще, Григорий говорил, что к каждому нужен свой подход и свои слова. Но извините, чего не знал, того не знал. В конце концов, все равно на русском языке же говорим. И важен сам посыл, а не сказанное.
Взгляд нечисти обрел осмысленное выражение. Он впервые за все время поглядел на меня, потом на дары. Немного подумал, после чего взял кусок хлеба, посыпал солью и отправил себе в рот. К слову, необычайно большой, явно не соответствующий голове. А затем схватил сырки и слопал прямо так, в обертке. Блин, надо ему хорошего гастроэнтеролога будет посоветовать.
— Вы меня извините, что прежде так подошел, — сказал я.
— Да я понял, что ты из захожих рубежников. Обычаев не знаешь, к чуру просто так сунулся.
Ага, вот оно что — чур. Правда, ясности это не придало. О них бес ничего не рассказывал.
— Матвей, — протянул я ему руку.
— Былобыслав, — ответило существо.
— А что вы тут делаете?
И снова тот самый взгляд. Блин, вы все сговорились, что ли? Не удивлюсь, если у Григория, Зои и чура есть общий чат «в телеге», где они меня троллят.
— Защитник я. На границе стою, чтобы те, кто меж мирам ходят, лишнего или вредного чего не принесли и не унесли.
— Мирами?
Видимо, чур уже смирился с тем, что встретил полного идиота. Потому что даже не стал закатывать глаза к своему огромному лбу.
— Мы все с тобой в людском мире живем, изначальном, — сказал он. — Есть же Изнанка еще. Некоторые его мир мертвых называют, да только то неправильно. Хотя и таких там хватает. А еще есть проходы, которые мы чуры и охраняем. И следим…
— Чтобы никто лишнего или вредного не принес, — продолжил я.
— Или туда не унес, — закончил чур.
— А если кто силой попробует прорваться?
— У нас с такими разговор короткий. Силушкой нас Господь не обидел. Любого рубежника в бараний рог скрутить можем. Ну, или почти любого.
Вот это для меня было новостью. Во-первых, разумная нечисть упомянула Бога. Хотя нет, мы с бесом про иконы говорили. Во-вторых, я знал, что есть сильная нечисть. Но все время предполагал, что нет рубежника, который бы с ней не справился. Выходит, что чур это вообще нечто невероятно крутое.
— А если найдется тот, кто сильнее?
— То проход просто закроем и все, — ответил собеседник.
— А можно мне… посмотреть, что это за Изнанка? Хоть одним глазком?
— Слабый ты, — цокнул чур. Правда, в его фразе не было никакой обиды. Лишь констатация. — К тому же, за проход обычно плату берут.
— А сколько стоит? — спросил я, вспоминая о количестве налички в штанах.
— Пять малых денег, — указал мне чур четыре пальца на одной руке и один большой на другой. — Но только серебром. И кое-что еще…
Я же вспомнил те кругляши без опознавательных знаков, доставшиеся от старухи. Ну да, понятно, что едва ли в волшебном мире в ходу бумажные рубли. В том числе после девальвации.
