– Для меню! – разозлилась девушка.
Вот упрямец! Еле дышит, а туда же. Хотя, может, мальчишки все такие? Вторую половину человечества юная феникс почти что совсем не знала – мальчики в клане не рождались, а контакты за его пределами не поощрялись. Да и времени на эти контакты не очень хватает: обучение будущих фениксов отнимало по пятнадцать-шестнадцать часов в сутки.
– Так бы и сказала… – с усилием улыбнулся мальчик. – Тогда представь, что я блюдо-сюрприз.
– Что? – изумилась феникс. Нет, похоже, она многое упустила, не знакомясь с мальчиками. Таких нахалов среди ровесниц ей не попадалось еще. А интересно ж!
– Ничего! Спасибо, конечно, за воду… но лучше ешь с закрытыми глазами!
– Ничего себе! – почти восхитилась Лина. – Парень, ты всегда такой упрямый?
– А ты всегда спрашиваешь у еды, как ее зовут?
Лина представила подобный диалог с бифштексом, и ей стало весело. А задание оказалось не таким уж плохим. Юморист он, ее новый знакомый.
– Только у той, что умеет разговаривать! Кстати, паренек, для еды у тебя не слишком сговорчивый нрав.
– Дракон тоже так сказал… – пробормотал мальчик-маг. – Зеленые глаза блеснули вызовом. – И что, тебе это мешает?
– Не-а. Но тебе лучше быть повежливей, пока я не передумала и не бросила тебя здесь.
Не то чтоб фениксы не уважали драконов. Но сравнивать ее с драконом – это по меньшей мере невежливо. Тем более, когда тебе хотят помочь! Но она тут же пожалела о том, что сказала – что-то странное мелькнуло у мальчишки на лице. Страх и обреченность – тщательно запрятанные, затаенные… прикрытые вызовом, отчаянной попыткой пошутить… Вот это да! Все это время, пока они перешучивались, он…
– Эй, малыш, ты всерьез решил, что я хочу тебя съесть?!
– Нет? – после паузы тихо спросил Лёш.
Лина покачала головой. Значит, думал. Думал – и дерзил! Нет, этот парнишка ей точно нравится! А она-то пригрозила, что может передумать и бросить его тут. Интересно, что хуже для мальчика: знать, что тебя слопает незнакомая людоедка или тихо умереть в кандалах без воды и еды? Ладно, как любит повторять мамуля, дела говорят лучше, чем слова.
– А что тогда?
– Там посмотрим. Полежи тихо, пожалуйста. Будет немножко не по себе.
– Хуже уже не будет, – пробурчал мальчишка, пристально следя за ее руками.
И ошибся.
Нет, все-таки черные кристаллы – редкостная мерзость. Мало того что держат и не выпускают, мало того что от них физически плохо… так ведь когда эту пакость рушишь ведьминым кварцем, заключенная в них энергия выплескивается наружу… бррррр… внутри словно кошки царапают. Конечно, белые кристаллы вбирали в себя сколько могли, и все же было неприятно. Лина скосила глаза на своего нового знакомого… и рывком дернула из аптечки флакон со стимулятором. Мальчишку трясло как в лихорадке, мускулы судорожно напряглись, на закушенных губах треснули корочки и по щеке уже протянулись алые ниточки. Трое суток в компании черной дряни даром не прошли, и ему пришлось куда хуже. Черт, да что ж это?
– Эй-эй, а ну брось это, паренек! Пей, живо…
– Мм… Что… это.
– Черт, да пей же! – А, плевать! Она заставила его раскрыть рот и влила пару глоточков. Да еще придержала, не давая выплюнуть.
Заставить выпить силой иногда быстрей, чем уговорить. Ну правда же?
– А теперь, будь добр, попробуй не умирать ближайшие пять минут, а?
Ох и странный же у него сейчас взгляд. Словно… словно… понятия не имею, что это значит!
– Я… ничего не обещаю… – выдохнули еще дрожащие губы, – на первом же… свидании.
Что-о?
Юная феникс совершенно обалдевшим взглядом уставилась на мальчишку. Похоже, из-за плена у него что-то с головой.
– Псих, – хмыкнула девушка, подавляя странную мысль о том, что не мешало б ему быть постарше. Псих, причем заразный. Зачем она с ним вообще связалась?
Пока сознание решало этот интересный вопрос, руки тем временем делали свое дело: сначала покрутили пальцем у виска, потом расчетливо нейтрализовали один кристалл за другим.
– Так, белых больше нет. Он что, на тебя весь запас кристаллов потратил? Ну-ка полежи-отдохни.
Мимоходом она как бы случайно набросила ему на талию свою куртку, прикрыв бедра и живот. Ну просто так. Чтоб… ну просто так.
Теперь отколоть это безобразие… Каменные наручники, наверно, отмыкаются кодом… только где ж его взять. Пришлось откалывать понемногу… Несколько минут – и вздох, почти вскрик, когда она медленно высвободила затекшие кисти рук.
На его лицо она не смотрела.
Ну что, заканчиваем? Пора. А то еще кто-нибудь явится за зельями… Хотя момент…
– Так, Лёш. Я сейчас отколю камень, и кристаллы перестанут работать. Не передумал называть свою фамилию?
– Зачем?
– Как ты меня достал, малыш, – сообщила девушка. – Ладно, как хочешь. Но попытаешься перенестись в таком состоянии – умрешь. Без вариантов.
Мальчик промолчал. Он пробовал размять руки. Но пока они не шевелились. Три дня в одном положении… Как они вообще не омертвели!
Следующий раз он заговорил, когда Лина, удобно пристроив покойный объект на освободившемся алтаре, на всякий случай обходила помещение. Проверяла, не осталось ли следов ее присутствия. Стандартная процедура.
– Если ты ищешь зелья… то там, на второй полке – самые дорогие.
Это интересно.
– А откуда ты знаешь?
Он не ответил, но глаза блеснули такой горечью, что вопрос оказался лишним.
– Они на твоей крови, да? Интересно. Ну ладно, поехали!
– Куда? – Но перенос был таким стремительным, что через секунду он задал новый вопрос: – А где мы?
Обожаю любопытных! Если он еще может задавать вопросы, то пока умирание откладывается. Правда?
– Это мой тайничок. – Девушка легонько расслабила руки, выпуская тело нового знакомого. Вот так. – А это моя постель. Раз уж у нас свидание.
Она подмигнула, глядя в потрясенные зеленые глаза. Похоже, у малыша возникли проблемы с речью. А вот не будет в следующий раз девушек подкалывать, нахал.
– Но я…
– Помолчи, герой-любовник, – развеселилась Лина, присаживаясь рядом. И положила руку ему на грудь, легонько, еле заметно прощупывая.
– Эй!..
– Уймись. И пока не пришла в голову какая-нибудь глупость, сообщаю – это мой тайник. И перенестись в него и из него могу только я. Ну или кого я держу. Так что расслабься. Ты никуда отсюда не денешься. Не передумал называть свой клан? Или семью?
– Нет, – нахмурился тот. И снова напрягся, словно она ему руки выкручивала. О, а это мысль. После перелома надо будет заняться. Раз уж он не называет свою семейку…
– Это у тебя прям эта… как ее… паранойя.
– Я не хочу снова стать заложником. Что тебе от меня надо?
– Попрактиковаться.
– В чем? – Зеленые глаза пристально следили за ее руками.
– А вот в этом, – и она легонько приложила к гематоме на боку первый компресс. Он дернулся, но спустя несколько секунд потемневшие глаза расширились.
– Ты меня лечишь?!
– Не-а. Я строю коварные планы!
– Какие?
– О, не все сразу! Ты как, руками шевелить можешь?
– Пока нет.
– Ладно, попробуем. – Она кольнула его запястье кончиком лезвия. – Чувствуешь что-нибудь?
– Да.
– Тогда поехали.
Мальчишка был измотан настолько, что вторую руку она массировала при полном отсутствии сопротивления и напряжения – он просто вырубился. Весело!
В смысле, веселого мало, конечно. Ее невольный гость слишком слабый для веселья. Лина беспокойно прислушалась к времени. Ей пора к матери с отчетом о заказе. Но мамуля задержит часа на два, а если найдет прокол в исполнении, то на несколько дней. А этот… Лёш останется один, что его запросто прикончит. Опыта у нее немного, но что такое истощение, она знала. Знать бы еще, что с этим делать. И черт возьми, она не могла его бросить!
Вихрь воспоминаний замер на виденье искрящегося облачка… облачка, в котором истаяла мальчишеская фигурка с ясной улыбкой. Она лечила его тогда почти неделю, а потом вынесла в парк и дала перенестись. И забыла про это, забыла намертво, заглушив воспоминание о первом «свидании» и зеленых глазах, полных благодарности…
– Лёш…
Лина, ведьма клана Феникс, стояла, глядя в глаза своей будущей жертве, и молчала.
– Лина… – Юноша оглянулся на сцену, где уже размахивал руками рыжий мужчина, призывая звезду кончать клеиться к хорошенькой девушке и вернуться к выступлению. – Подожди. Подожди, не уходи, слышишь? Пожалуйста… А?
Рукам стало горячо – а когда это он успел взять ее за руки? Почему-то сбилось дыхание. Он смотрел так, что губы ответили совершенно самостоятельно:
– Хорошо.
Призвать к порядку обретшие самостоятельность губы и руки она не успела – Лёш мягко повлек ее за собой, и к бунту против хозяйки присоединились ноги. Она послушно пошла за ним, за ним, на сцену…
Здесь было намного светлей. Софиты очень четко, до мельчайшей черточки высвечивали колышущийся ковер из зеленых ветвей в глубине сцены, несколько цветных барабанов, блики на гитаре Лёша… и его лицо.
