Ознакомительная версия.
– Романова, – снова подала голос староста, – у меня масса планов на вечер, а я не могу уйти, пока не сдам тебя, так сказать, «с рук на руки». Точнее, могу, но тогда мне не заплатят и гулять будет не на что. Поэтому выйди и поговори с парнями. Что ты ломаешься? Не будешь же вечно сидеть в туалете?
– Ага! Сейчас! – зашипела я. – Уже бегу! Ты, Ленка, совсем обнаглела! Уже людей продаешь за деньги?
– Не передергивай. – Ленкин голос звучал даже несколько обиженно. – Я тебя не продаю. Меня попросили пригласить тебя на кофе. Я это сделала. Ни к чему тебя не принуждала, только сейчас прошу по-хорошему. Выходи, иначе придумаю что-нибудь и устрою скандал.
– Ты думаешь, меня это напугает? – хмыкнула я, веселея. Ленка, похоже, действительно не понимала, в какую ситуацию меня загнала, раз пугала скандалом. – Вот серьезно? Я сама такой скандалище закачу, что мало не покажется. Пугаешь меня ночью в обезьяннике? Так учти, сидеть там будем вместе. Это я тебе обещаю!
– Чудная ты, Романова, – заметила Ленка, которая совсем не прониклась моей тирадой. – У тебя пятнадцать минут. Не выйдешь – пеняй на себя.
– Лен, – миролюбиво спросила я, – вот зачем ты это сделала? Посчитала, что на меня препод запал, и решила угробить?
– Романова, ты параноик! Никто тебя угробить не хочет. Парни просто хотят с тобой пообщаться. Нравишься ты одному из них, а ты морду воротишь. Выйди, поговори, я получу деньги, и все будет замечательно. А я, конечно, милую беседу сфоткаю. Не без этого. Интересно, как твой драгоценный Ком Хен на это посмотрит, а?
– Сука ты, Лена! – в сердцах бросила я, понимая, что бесполезно взывать к разуму, если его нет.
– Ну вот ты и показала свое истинное лицо. Стервозная хамка! – резюмировала Лена. – Серьезно, выходи! Хватит сидеть на унитазе.
– Подумаю, – отозвалась я только для того, чтобы протянуть время.
– Вот и хорошо. Вот и умничка! – Ленка, уверенная в своей победе, наседать не стала. И звонкие каблучки задорно процокали к выходу.
С каждой минутой, проведенной в укрытии, я нервничала сильнее. Сердце трепыхалось, словно испуганный воробей, влетевший в приоткрытую форточку. Руки мелко дрожали и покрылись холодной испариной. Хотелось выть от страха и позорно бежать. Но бежать было некуда, поэтому я сжимала зубы, сидела и молилась о том, чтобы Ком Хен успел быстрее, чем закончится Ленкино терпение. Я знала, что староста не очень умна, но даже не подозревала, что настолько.
Она мне напоминала притаившуюся в засаде кобру, которая выжидает, когда у жертвы закончится терпение и она бросится делать глупости. Я была близка к тому, чтобы сдаться на радость врагов, потому что нет ничего тяжелее медленного, утомительного ожидания, сводящего с ума и заставляющего вздрагивать от каждого шороха.
Когда снова хлопнула входная дверь в туалет, я затаилась в кабинке и даже губу закусила от волнения. Боялась, что это вернулась Ленка с обещанным скандалом и администратором кафе. Я устроилась, словно курица на насесте, и прихватила вантуз для обороны. Как бы ни было страшно, я готовилась сражаться до последнего. Слишком многое стояло на кону. Каждый удар сердца болью отзывался в груди, стало трудно дышать, кровь застучала в висках.
– Лика, быстро на выход!
Голос разозленный, дрожащий все равно заставил выдохнуть с облегчением и расслабиться. Ком Хен был настолько зол, что заявился в женский туалет. Значит, все же беспокоился за меня. Я разбаррикадировала дверь и выскочила из своего укрытия прямо как и была, с вантузом на изготовку.
– Это лишнее. – Взлохмаченный Ком Хен сморщился и указал на зажатый в моих побелевших пальцах вантуз.
Я ойкнула и кинула ставшее ненужным оружие обратно в кабинку. Ком Хен схватил меня за руку и потащил к выходу со словами:
– Вот нельзя вас ни на минуту оставить одну! Что вам дома-то не сиделось? Захотелось приключений?
«Так не оставляйте», – хотела сказать я, но промолчала, только засопела громко и обиженно. С резким тоном, недовольным выражением лица и порывистыми движениями меня мирило то, что Ком Хен успел. Он был непричесан, а под кожаной курткой на нем я заметила немного растянутую домашнюю майку – значит, даже переодеваться не стал. Торопился.
От осознания этого на душе потеплело, и я заулыбалась, крепче вцепившись в сильную теплую руку. А свою глупость объяснять не стала. Сама не понимала, зачем поддалась на Ленкину провокацию. Сейчас собственное поведение казалось недальновидным и глупым. Стало стыдно.
В темном коридоре перед выходом в общий зал я резко затормозила, испытывая совершенно иррациональный страх. Идти дальше не хотелось.
– В чем дело? – Ком Хен повернулся и с недоумением посмотрел на меня.
– Но там… – Я сглотнула, чувствуя, как снова начинают трястись колени. – Ленка и эти…
– Ну и что с того? – Мужчина удивился. – Они не посмеют ничего сделать. Поверьте. Пойдемте быстрее, уберемся отсюда и все обсудим. Не нужно бояться того, что в данный момент не сможет причинить вам вред.
В целом я была с ним полностью согласна, но вот не бояться не получалось. Я вздрагивала от голосов, шума и вообще предпочла бы сразу оказаться за пределами злополучной кафешки. Не уверена, что заставлю себя прийти сюда еще хотя бы раз. Видимо, придется забыть о вкусном фирменном кофе с запахом красного апельсина и карамели.
Сейчас мне не осталось ничего, кроме как покорно следовать за Ком Хеном к выходу. Только у самой двери на улицу я не удержалась и посмотрела в сторону обеденного зала. Ленка буравила меня ненавидящим и завистливым взглядом. Даже холодок по спине пробежал. Еще неделю назад я и предположить не могла, что староста способна на такие гадкие поступки. От осознания собственной наивности становилось совсем страшно. Сколько еще таких людей меня окружают? Они улыбаются, пьют с тобой кофе, а потом продают, даже не поинтересовавшись, чем это для тебя может закончиться. Если пощечину и ругань я могла как-то оправдать, то сегодняшний поступок… я просто не верила, что кто-то из моих знакомых способен на подобное. Сложно было понять, Ленка просто оказалась безразлична, глупа и жадна или же она прекрасно знала, насколько низок и опасен ее поступок? Она ведь с милой улыбочкой на лице послала меня на смерть. Всерьез верила, что корейцы хотят просто со мной посидеть и попить кофе? Вряд ли. Но я до сих пор не хотела верить, что староста сделала это осознанно. Наверное, моя наивность исчезнет не скоро, раз я все еще пытаюсь найти в людях хорошее.
Корейцы, сидящие с Ленкой за одним столиком, пытались стать как можно незаметнее. Они упорно делали вид, будто просто заглянули попить кофе, и явно боялись. Причем однозначно не меня. А Ком Хен даже не взглянул в их сторону. Увлек меня за собой на улицу к машине, припаркованной прямо перед самым входом.
Я и подумать не могла, что он способен поставить «корвет» прямо под запрещающим знаком. Видимо, недоумение и сомнения отразились у меня на лице, потому что Ком Хен несколько смущенно заметил:
– Лика Романова, вы иногда заставляете меня совершать глупые и необдуманные поступки. Видимо, это заразно. Я становлюсь похожим на вас.
– Я не совершаю глупые и необдуманные поступки, – возразила исключительно из глупого упрямства и тут же прикусила язык, вспомнив, что сегодняшние неприятности произошли по моей вине. И то, что я согласилась встретиться с Ленкой, – это как раз и есть необдуманно и глупо.
Но Ком Хен вместо того, чтобы начать меня отчитывать, только усмехнулся. А я сама для себя неожиданно кинулась ему на шею и уткнулась носом в воротник куртки. Из глаз хлынули слезы. Вопреки ожиданиям, он меня не оттолкнул, а, наоборот, притянул ближе и сжал в объятиях. Волна жара пробежала от кончиков пальцев и прилила к щекам. Я стояла, боясь пошевелиться и даже дышать. Наслаждалась секундами неожиданной близости.
– Я так боялась, что вы опоздаете, – шепнула, не поднимая головы.
– Я тоже боялся опоздать, – тихо ответил он и отстранился. – Нам нужно ехать, а то точно оштрафуют за парковку в неположенном месте.
Ком Хен виновато улыбнулся и помог мне сесть в машину. А я вытерла рукавом слезы и попыталась прийти в себя.
– Мы сейчас к Наташе? – поинтересовалась, чтобы не молчать, когда машина выехала на широкий оживленный проспект. За окнами начало смеркаться, и я с ужасом ждала появления вонгви, но пока они не прилетали.
– К ней.
Ком Хен отозвался сдержанно и сильнее вцепился в руль. Несмотря на внешнюю невозмутимость, было видно – он нервничает. Даже костяшки пальцев побелели. Я тоже не хотела ехать к его девушке. Мужчина слишком мне нравился, чтобы чувствовать себя комфортно в компании его пассии. А из-за чего переживал он сам? Осознавал мой интерес и волновался, что она его тоже заметит? Так я вроде бы старалась вести себя прилично и не выдавать чувств ни словом, ни взглядом. Только это было сложно. В голове всплывало слишком много разных неловких интимных моментов. Без намека на сексуальность, но все равно почему-то волнующих и лично для меня очень важных.
Ознакомительная версия.
