Эмилия. – Но выпей сейчас. – И подала бокал.
– Просто вино?
– Светлое, как твои глаза.
Когда он допил, подошла и обняла, прижав его голову к своему животу, и некоторое время гладила по растрёпанным русым волосам, по плечам и по спине. Когда он перестал вздрагивать, отпустила и мягко толкнула назад. Сирилл почувствовал, что глаза закрываются сами собой.
– А вот теперь опоила. Отдохни, мой хороший. Тебе ведь уже никуда не нужно спешить?
– У меня ещё одно выступление под утро, – ответил он, едва ворочая языком. – Но, если что, Берти меня подменит.
– Берти?
– Братишка. Мы так похожи, что со второго ряда уже не отличить.
– Таааак, – протянула Эмилия, – я должна кое-что проверить, а ты спи. Когда проснёшься, всё уже будет кончено. Даст бог, ещё сваришь мне кофе.
«Ведьма», – хотел сказать он, но уже не смог.
В другое время Эмилия с радостью проскакала бы по пустым улицам на одной ножке, хороший секс всегда её тонизировал. Но сегодня кое-что не давало покоя, и стоило поторопиться, чтобы проверить.
Уже знакомая дверь, обитая железом, оказалась не заперта, да и сам дом открыт, заходи не хочу. Внутри тоже всё было нараспашку, и Эмилия легко нашла лестницу, ведущую в подвал. Вопреки ожиданиям, она привела её не в тёмный склеп, а в чистое помещение с яркими лампами под потолком, белыми шкафами, холодильной камерой и металлическим столом. Это могла быть и лаборатория, и операционная, и, при некоторых усовершенствованиях, пыточная.
Но сейчас место более всего напоминало капище: на полу, расчерченном сложнейшей схемой, лежало не тело даже – куски тел, сложенные в виде человеческой фигуры с раскинутыми руками и ногами. На ней светились семь крупных кристаллов, и воздух вокруг как будто загустел, наполняясь характерным гудением. Есения стояла чуть в стороне, окружённая разгорающимся защитным контуром высочайшей мощности. Эмилия похолодела, опознав древнейший ритуал созидания, который описан в книгах столь запретных, что их считали сказками. В самом деле, кому понадобится такое опереточное злодейство – магу с божественными амбициями? Абсолютному безумцу, поглощённому своей манией? Ведь ещё немного, и эта комната превратится в очаг катастрофы: схема начнёт тянуть энергию отовсюду. Сначала пострадают обитатели дома, затем придёт очередь соседей, жителей квартала, района, всего города… На этом, если повезёт, процесс остановится, голем, напоенный силами сотен и сотен жизней, восстанет и окажется почти бессмертным и навсегда связанным с тем, кто его создал. Но зачем?
Эмилия ощутила, как по её телу распространяется странная, почти приятная вибрация, обещающая слияние и растворение – ещё немного, и станешь частью огромного магического потока, а пока тебя наполняет предвкушение неземного наслаждения…
Эмилия поняла, что у неё остаются считанные мгновения, и сдёрнула с ноги туфлю. Красный лаковый снаряд пролетел половину комнаты и попал точно в цель – невысокий острый каблучок врезался в кристалл, венчающий окровавленную светловолосую голову. Полыхнул так, что фрагмент несчастного Берти превратился в пепел, остальные кристаллы погасли, вибрация прекратилась.
«Интересно, какого цвета были у него глаза», – некстати промелькнула мысль.
Есения, как подкошенная, рухнула на пол и завыла, запрокинув голову. Она заколотила кулаками по каменному полу, и на серых плитах появились кровавые разводы.
– Эй, подруга, чего уж так убиваться, – начала Эмилия, но не договорила, потому что Есения взвилась, как пружина. Движением, которое невозможно было отследить, она оказалась на ногах, а следующее, что увидела Эмилия – кованый мысок изящного ботиночка, несущийся ей в лицо.
«Где-то теперь Мадина», – подумала она, уворачиваясь от удара и пытаясь провести подсечку. Есения вывернулась и оказалась с другой стороны, неуловимая, как призрак, но вполне материальная – Эмилия уже успела почувствовать её кулак своей челюстью.
«По-хорошему, значит, не получится», – несколько запоздало сообразила она, и после нескольких финтов висок Есении наконец-то встретился с металлическим углом стола. Бедняжка упала, заливаясь кровью, а Эмилия, мучительно морщась, принялась стягивать её локти тоненьким и прочным ремнём.
– Как всё это грубо и глупо, – ворчала она, – неужели две женщины не смогут договориться? Просто позор, сначала насвинячила на моей территории, город пыталась изничтожить, а теперь ещё и драться полезла. Хвалёное инглийское образование, ха! Главное, в челюсть сразу, нет бы морду расцарапать, как девочкам положено. Кто тебя только такому научил?
Она не ожидала ответа, но Есения мутно покосилась на неё через плечо и хрипло ответила:
– Бокс, папа всегда хотел мальчика…
– Вечно мужики желают странного, а мы потом отдувайся.
Эмилия осмотрелась, нашла в шкафу стакан, налила из-под крана холодной воды и заботливо напоила Есению.
– Повезло тебе, милая, кабы ты мне попалась сразу после того, как нашу дурочку нашли лысой, убила бы на месте. А теперь можно и поговорить. Только погоди, схему твою посмотрю, не рванёт ли ненароком.
Пока она изучала рисунок на полу, подправляя и стирая некоторые линии, Есения приходила в себя и встретила её уже совершенно ясным и очень злым взглядом.
– Ну, ну, не зверей, может, не всё пропало – ночь ещё не кончилась. Расскажи лучше толком, зачем ты это натворила? – Таким тоном обычно говорят с девчонкой, которая выстригла себе дурацкую чёлку и в ужасе рыдает перед зеркалом.
В одну из ночей она поняла, что больше не может. Парень, который казался не более чем сосудом для бессмертной сущности, не желал уходить в небытие и никуда не девался из её памяти. Засыпая, она чувствовала невесомый поцелуй на влажных ресницах. Просыпаясь, слышала его дыхание, но соседняя подушка оказывалась пустой, хотя и примятой, хранящей отпечаток его щеки. Днём ей то и дело виделся знакомый силуэт, скользящий на границе взгляда, а во снах он властвовал безраздельно. Не было ни одной мысли, ни одного ощущения, которое не свелось бы к воспоминанию о нём и не причинило бы жгучую боль. Она будто дышала иголками, и жжение в груди не проходило.
Раскопки на прежнем объекте закончились, она перебралась в следующий район, который давно планировала исследовать, и призрак последовал за ней. Ничего не помогало, ни новое место, ни новые мужчины, ни время. С ужасом Есения поняла, что совершила ошибку. Его нельзя было убивать, вся эта история – испытание, которое она не прошла.
Она много молилась в те дни и месяцы, почти всё время губы её двигались, призывая Исис и умоляя о прощении, и однажды, когда она отчаялась, богиня ответила.
На очередном объекте рабочие раскопали лаз, ведущий в пещеру. Против обыкновения, он не был завален камнями, но никто не хотел спускаться
