тонов, свидетельствующих о проявлении негативных эмоций, в том числе, ко мне не видно. И черноты тоже в ауре не наблюдалось. Она, по утверждению наставника, свидетельствовала о близости человека, наделенными магическими способностями, склонности к насилию, получению наслаждения от мучений и прочих непотребств.
На использование мною магического зрения Василий Макарович никак не отреагировал. Либо не заметил, либо не придал этому значения — аура светилась ровно, без всяких всполохов.
Бабушка только неодобрительно поджала губы, когда я сообщил ей, что пойду в гости к леснику.
— Только не надолго, — буркнула она, вставая в традиционную для огородников позу прополки сорняков на грядке. — И на обед не опаздывай!
В гости я идти не опасался. С одной стороны, бабушку предупредил, а с другой стороны… С другой стороны, накануне на очередном занятии по изучению управления силой мы обсуждали защитные конструкции от щита до сферы, способной накрыть максимальную площадь вокруг мага.
— А как можно сделать постоянную защиту тела? — поинтересовался я. — Разумеется, она питалась бы от внутренней силы, реагировала на внешние удары, и при этом, при отсутствии угроз, находилась бы в состоянии дремоты?
Герис задумался. Потом взял мел, начеркал несколько формул на доске, набросал контур человека.
— В принципе, можно, — задумчиво кивнул он в ответ. — Причем, расход энергии будет минимальным, практически незаметным. Разумеется, пока не будет внешних воздействий.
Вместе мы усовершенствовали это заклинание, подобрали «якорь»-команду. Кроме того в структуру заклинания мы вложили защиту от любых магических воздействий.
— Поздравляю! — весело сообщил наставник. — В моём мире адепты Академии обычно выдавали идеи новых заклинаний не раньше второго, а то и третьего года обучения.
— Ха! — пошутил я. — Это я еще не подумал насчет защиты от всяких вредных газов и радиации, которую тоже можно заложить в структуру конструкции. А также ядов при приеме пищи.
Я вроде как пошутил, а Герис задумался.
Поэтому к дому колдуна я подошел совершенно без всякой опаски, несколько раз стукнул кованным кольцом, висящем на столбе у калитки вместо звонка.
— Открыто! — услышал я и вошел.
Громоздкая на вид, сколоченная из толстых досок калитка открылась совершенно без труда, легко, даже петли не скрипнули. Здоровенный пёс из глубины своего домика-конуры возле крыльца разок гавкнул, обозначая своё присутствие, дескать, я здесь, так что не безобразничай!
Двор за забором оказался достаточно обширным. Рядом с домом стоял гараж, конюшня и чуть поодаль — баня. Все эти строения из-за высокого забора снаружи были совершенно не видны.
Я сразу прошел к высокому крыльцу, на котором, ожидая меня, стоял Василий Макарович.
— Проходи! — он отступил внутрь, освобождая дверной проём, повернулся, показывая мне дорогу на террасу, пристройку к дому. Поодаль вдоль бревенчатой стены стояли стол и диван. В дом, стало быть, меня колдун звать не решился.
Как только я прошел через дверной проём, с левой стороны от меня что-то то ли скрипнуло, то ли стукнуло. На автомате я повернулся и уже на уровне колен (пришлось даже чуть наклониться) на лету подхватил рукой падающий предмет. Им оказался тяжелый самодельный кованый нож с ручкой, перевитой кожаным шнуром. Я повертел его в руках, хохотнул и протянул хозяину, разумеется, рукоятью к нему.
— Чуть не уронил, — пошутил я.
Василий Макарович, как мне показалось, удивленно посмотрел на меня и еще раз показал на диван у стола:
— Присаживайтесь, пожалуйста, молодой человек!
Ого! Он меня уже и на «вы» стал звать!
На столе красовались блестящий самовар — электрический, не дровяной — с заварочным чайником сверху, вазочка с баранками, сахарница, блюдечко с медом.
Колдун уселся на стул напротив меня. Я расположился на диване. Немного неудобно, низковато сидеть за столом, ну, да ладно, потерпим.
Чайная процедура и разговор практически обо всём и ни о чём заняли, наверное, побольше часа. За это время Василий Макарович два раза подогревал остывший самовар. Я даже пошутил:
— А «нормального» самовара, чтоб на дровах был, нету?
— Почему нет? Есть, — ответил Василий Макарович. — Доставать надо было. Вытаскивать. Колоть щепу. А я поленился. В следующий раз обязательно поставлю.
«Следующий раз вряд ли будет!» — почему-то подумал я, но озвучивать вслух не стал.
За чаем Василий Макарович расспрашивал меня, где я учусь, как живу, с кем дружу, чем увлекаюсь. Было заметно, что колдун определенно не представлял, как себя вести со мной, общаясь, словно с подростком.
Я же старался отвечать ему уклончиво,пытаясь отделываться общими фразами.
В конце концов, мне надоела эта совершенно пустая беседа, да еще и в одни ворота (отвечать на мои вопросы старик хитро уклонялся), и я, в конце концов, поинтересовался напрямую:
— Вы, собственно, зачем меня пригласили-то, Василий Макарович?
Колдун слегка поморщился, вильнул взглядом, потом ответил:
— Да вот не пойму я тебя, юноша. Кто ты вообще?
Я тоже пожал плечами:
— Человек…
— Человек ли?.. — хмыкнул он.
— А кто ж еще, по-вашему? — я деланно удивился и пошутил. — Школьник. Комсомолец. Спортсмен.
Он только развел руками. А я пошел домой — дальше учиться.
* * *
— Он твой нож в руки взял! — выпалил шишок. — Он вообще в дом не должен был войти, если нож торчал в притолоке. Даже по разрешению. Не должен! Нож выскочил, а он его в руки взял!
Колдун молча кивнул, мол, видел, не слепой.
— И все иголки заговоренные сгорели! — снова сообщил шишок. — Видел?
Торчавшие в наличниках по периметру входной двери иглы были оплавлены и выглядели как обгоревшие спички.
— Силы в нём много, — задумчиво отозвался колдун.
— Что делать будем, хозяин? — продолжал причитать шишок. — Мы с ним даже вдвоём не справимся!
— Уймись! — жестко приказал колдун и повторил. — Силы в нём много. Не ведьмак он и не знахарь. Но и черноты в нём нет совсем. Не угроза он нам.
— В нём живая сила с мертвой смешалась! — продолжал упрямиться шишок. — Он и так, и так может повернуть. А вдруг он что…?
— Что⁈ — оборвал колдун.
— Ну, с нами что-нибудь сделает…- шишок обиделся.
— Ничего он с нами не сделает, — отрезал колдун. — Ему до нас никакого дела нет! И вообще, он еще ребенок!
Шишок замолчал.
— Но присмотреть за ним надо! — сказал Василий Макарович, сдаваясь.
— И всё?
— Всё!
