вас?
От его пугающих слов Флори сжалась и обхватила себя руками, как будто пыталась унять дрожь в теле. Она подумала о следящих: теперь у них появилось еще больше причин, чтобы арестовать ее.
– Возвращайтесь в машину.
Флори кивнула и послушно села позади водительского места.
Некоторое время они ехали в полном молчании. Рин сосредоточенно вел автомобиль, хотя дорога была пустой и относительно ровной, а скорость позволяла насладиться пейзажем за окном. Если это – спешка, то прав был Дарт, сравнивший стиль вождения с гусеницей. Взгляд невольно скользнул по креслу впереди: недавно он сидел там – в пижаме с карманами, набитыми бумагой для заметок. Потом Флори задумалась о том, что про него сказала одна из лютин: «Он не может контролировать свою силу, потому что внутри него – хаос». Что значили ее слова? Она не будет ничего фантазировать, а напрямую спросит Дарта… когда представится такая возможность. «Не когда, а если». От этой мысли по спине поползли холодные щупальца страха.
Она обхватила себя руками, чтобы унять озноб, и выглянула в окно. Аккуратные сады сменились бесхозной порослью. Автомобиль приближался к бедным кварталам. Оставалось не так много времени на разговор, а потому Флори, не раздумывая более, спросила:
– Кто может стоять за этим?
В ответ она ожидала услышать очередную колкость или холодное молчание, однако автомобиль съехал с дороги, нырнул в рощу и остановился, скрытый под сенью деревьев. Рин устало выдохнул.
– Я не знаю, кто зачинщик, но его цель – безлюди. Многим они мешают, так что это может быть кто угодно: власть имущие, строители, коммерсанты… – Он сделал паузу и задумчиво поскреб пальцем у виска. – Не исключаю, что в деле замешана Община.
– Какая еще Община?
– Ох, Флориана… – Рин укоризненно покачал головой. – Вы что, вообще ничего не знаете о городе, в котором живете?
– Там, откуда я родом, и слыхом не слышали о вашем укладе, – выпалила она. – А вы ничего не знаете о нас. Так что я могу удивить вас тысячей городских историй, и все покажутся диковинкой. Но перед этим я бы послушала рассказ про Общину, если не возражаете.
Смешок Рина мог сойти за комплимент ее напористости, потому что следом он удосужился объяснить, что Общиной называется поселение на севере Пьер-э-Металя. Клочок земли облюбовали фанатики – люди, чья вера отвергает безлюдей. Их считали демонами, темной и противоестественной силой, отравляющей жизнь.
– Вынужден признать, – продолжал Рин, – многие горожане разделяют эти настроения, но немногие готовы заточить себя за каменным забором, чтобы укрыться от безлюдей. Для невежд они – причина всех бед. Фермеры собирают плохой урожай, потому что поля обобрал Голодный дом. В городе пропадают дети – значит, их заманивают и пленяют безлюди. В бедных районах вспышка туберкулеза – болезнь вызвал какой-нибудь старый безлюдь… Так думают те, кто ничего о них не знает. Люди часто делают врага из неизвестности. Она их пугает, и, если нет смелости, всегда найдется ненависть. И одна из моих задач как домографа – раскрыть истинную сущность безлюдей. К сожалению, эта задача невыполнима. Власти против просвещения, поскольку тогда виноватыми могут стать они: плохой урожай из-за неправильной мелиорации, ненайденные дети – плохая работа следящих, вспышка болезни – отсутствие помощи врачевателей. Властям удобно, чтобы городские считали безлюдей паразитами. С одной стороны, это дико, но роль громоотвода для власти обеспечивает сохранность безлюдей. Пока ими можно прикрываться, безлюди будут крепко стоять на местной земле, а домограф – получать свою долю власти и уважения как борец, сдерживающий угрозу. Так вот, о чем я…
Рин сделал паузу, поняв, что рассуждения увели его далеко от заданной темы. Флори вежливо напомнила, что речь шла об Общине.
– Ах да! За последние годы от Общины было столько нападок, что их намерение уничтожить безлюдей уже ни для кого не секрет. А недавно, как я слышал, из Общины пропал ребенок. Не утверждаю, что это имеет какое-то отношение к делу, хотя допускаю, что они снова обвиняют в своем горе безлюдя.
Чем больше Флори узнавала о жизни в Пьер-э-Метале, тем сильнее убеждалась в том, что она ничего не знает об этом городе. Быть может, поэтому все не заладилось здесь с самого начала. «Всегда будешь в дураках, если не знаешь правил игры», – этими словами Дес отмечал победную партию в карты и был прав.
– Я ответил на ваши вопросы?
Голос Рина вывел ее из задумчивости, и Флори растерянно захлопала глазами. Если он надеялся, что запас вопросов иссяк, то заблуждался.
– Как теперь помочь Дарту?
– Боюсь, что никак. Всех лютенов, уличенных в предательстве, осудили и казнили.
– И не без вашего участия.
– Вы сейчас о чем?
– Рассудительница говорила, что вы сделали заключение… о том, что безлюдь не принимает лютину Ви.
– Да, так и есть.
– Вы дали суду улику, которая привела эту несчастную на виселицу.
– Я лишь сделал заключение, потому что должен был отреагировать на многочисленные доносы от других лютенов.
– И вы не пытались это пресечь? Или предательство своих тоже закреплено в вашем треклятом Протоколе?
– Флориана… – устало выдохнул Рин и закрыл глаза на пару секунд, пытаясь собрать остатки самообладания. – Вы злитесь не на меня, а на то, что рушатся ваши иллюзии о работе домографа. Вам представлялись вдохновляющие чертежи и исследования, хотя есть и другая сторона профессии.
– И она отвратительна. – Она поджала губы.
– Как и работа рассудителя, лютена, учителя… Вы не находите?
– Учитель не обрекает людей на страдания, знаете ли, – фыркнула Флори. Она могла назвать свою работу скучной, рутинной, но никогда не считала, что та может навредить.
– Я бы с вами поспорил. В детстве высидеть час в музыкальной школе было для меня настоящим мучением. А когда я играл неправильно, то получал линейкой по рукам. Так что, – он цокнул языком, – у всего есть две стороны.
– Не знаю про всех, но в вас я точно разглядела вторую сторону.
– Да, я почувствовал, что вы мне затылок просверлили, – с издевкой сказал Рин.
– Теперь я вижу, что за маской идеального человека скрывается дотошный карьерист, делающий все, чтобы усидеть в кресле.
– Кресле домографа, о котором вы грезите.
– Спасибо, мне такое кресло не нужно.
– Так и я не о нем.
Флори вспыхнула. На что он намекает? Она решила не спрашивать, надеясь, что Рин не заметил ее смущения, а тот уже отвлекся, пытаясь вырулить из рощи. Не лучшей идеей было съезжать с дороги. Казалось, они выбирались невыносимо долго, а на оставшийся путь затратили целую вечность.
Больше Флори не проронила ни слова. Рин обмолвился одним.
– Выходите! –
