позвонил один из оперативников и сказал, что завезёт верёвки и аудиозаписи допроса детей убитых женщин, которые сделал судебный психолог, присутствовавший при беседе.
— Что ты обо всём этом думаешь? — проговорил Кейси, отправив в рот жвачку.
— Понятия не имею, — отозвалась Глория.
Она отложила карандаш и уставилась на активно работающие челюсти дознавателя.
— Думаешь, эти записи нам помогут?
Моим мнением Кейси демонстративно не интересовался.
— Нет, едва ли, — качнула головой девушка.
— Я тоже так думаю. Дети не знают, кто убийца, они стали жертвами мистификации.
— Довольно наивной, надо сказать. Кто, кроме ребёнка, поверит в сверхъестественного мстителя?
В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл опер с двумя пакетами в руках.
— Здорово, трудяги! — подмигнул он, кладя их на стол. — Вот ваше добро.
Кейси вытащил бумажный конверт и вытряхнул из него две кассеты.
— Что это за старьё?
— Им ещё пользуются, — ответил опер. — Психологи любят диктофоны. Наверное, традиция такая.
— И на чём мы это будем слушать? — спросил я.
— Вот на этом, — опер достал из кармана маленький кассетный плеер.
— Где ты взял эту рухлядь? — поинтересовался Кейси.
— Дома. Специально заскочил. Повезло, что не выкинул.
— А где верёвки? — спросила Глория.
— Вот, — опер придвинул ей другой пакет. — Всё здесь. Будете слушать кассеты?
— Ну, давай, чего уж там.
— Сейчас включу, — опер достал из кармана маленькие колонки, размотал, вставил в плеер. Затем зарядил в него кассету. — Наслаждайтесь.
Глория нажала кнопку «Play». Раздалось тихое шипение, затем что-то щелкнуло. Приглушённое покашливание, шелест бумаги.
— Назови свои имя и фамилию, пожалуйста, — голос был женский, хорошо поставленный, но слегка сипловатый, будто простуженный. Очевидно, он принадлежал либо женщине — полицейскому, проводившей допрос, либо психологу.
— Виктор Виннер.
— Мы немного поговорим, если ты не против. Я задам тебе ряд вопросов, а ты ответишь, хорошо?
— Ладно.
Голос у мальчика был испуганный, на слезе. Должно быть, его пришлось накачать успокоительными, чтобы провести эту беседу.
— Меня зовут Мэри, я лейтенант полиции, — значит, всё-таки дознаватель. — Давай начнём?
— Да. Хорошо.
— Ты учишься в шестом классе?
Пауза.
— Не кивай, отвечай вслух. Иначе ответ не запишется на плёнку.
— Ладно.
— Ты учишься в шестом классе?
— Да, в шестом «А».
— Хорошо учишься?
— По-разному.
— На тройки или пятёрки?
— На три-четыре.
— Какой предмет тебе нравится больше всего?
— Физкультура и Безопасная среда.
— У тебя есть друзья в школе?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю.
— А во дворе?
— Нет.
— Но с кем-то ты общаешься?
— Да. С Дэном.
— Кто это?
— Мой приятель, мы с ним вместе ходим в кружок компьютерной графики. Иногда он приглашает меня в гости, а я его.
— Но ты не считаешь его своим другом?
— Скорее просто товарищем.
— Давай поговорим о твоей маме.
Пауза.
— Виктор, ты готов?
— Да.
— Ты её любил?
— Да.
— А она тебя?
— Да.
— Какие у вас были отношения?
Пауза.
— Вы ссорились?
— Да.
— Часто?
— Да.
— Почему?
— Я… не всегда слушался, — было слышно, что мальчик подавлен, и разговор даётся ему с трудом.
— Ты злился на маму?
— Да.
— Расскажи, как ты узнал про Принцессу Сибари.
— Я нашёл в туалете бумажку. Там было написано… что можно попросить убить того, кто тебя обижает.
— Как ты думаешь, кто подбросил в туалет эту бумажку?
— Не знаю.
— А кто убил твою маму?
— Принцесса Сибари.
— Кто она?
— Не знаю. В школе говорят, что демон.
— Демон?
— Да. Демон смерти.
— А ты тоже так думаешь?
— Наверное.
— Ты написал ей?
Пауза.
— Виктор?
— Да… — еле слышный шёпот.
— Ты подписался Принцессой Сибари?
— Да. Так нужно, чтобы было ясно, кому отправлено письмо.
— Ты хотел, чтобы демон убил твою маму?
Пауза.
— Виктор, ты хотел, чтобы мама умерла?
— Нет. Я не думал, что это взаправду. Просто… я не знаю, зачем написал.
— Ты был зол на маму тогда? Вы поссорились?
— Да. Она запретила мне пользоваться компьютером на две недели. Из-за того, что я получил две двойки. А мне нужно было готовиться к соревнованиям по графике.
— Ты написал, почему хочешь, чтобы мама умерла?
— Я написал… что она… всё время меня наказывает. Всё запрещает. Но я не хотел, чтобы она на самом деле умерла, — голос мальчика дрожал, чувствовалось, что он вот-вот разрыдается.
— Это твоё сообщение? — раздался шелест бумаги.
Должно быть, мальчику показали распечатку его письма Принцессе Сибари.
— Нет.
— Оно написано от твоего лица.
— Это не я писал.
— Ты уверен?
— Да.
— Но в Интернете нет другого сообщения, в котором упоминалось бы о твоей маме.
Пауза.
— Виктор, как ты это объяснишь?
— Не знаю. Но я это не писал.
— Когда ты отправил своё сообщение?
— Я не помню.
— Постарайся вспомнить. Это очень важно.
— Во вторник, кажется.
— Но это датировано воскресеньем.
— Я же говорю, что не писал его.
Пауза.
— Ладно, оставим это. Расскажи, что ты думаешь о Принцессе Сибари. Она правильно поступает?
— Нет.
— Почему?
— Нельзя убивать родителей.
— Но она сделала то, о чём ты просил.
— Я не думал, что так получится. Никто не верит в демонов. То есть, не верил.
— А теперь?
— Теперь верят.
— Кто? Твои товарищи?
— Да.
— Они пишут письма?
— Не знаю. Наверное, нет.
— А те, кто уже написал письмо про своих родителей? Что они думают?
— Они всё удалили.
— А если уже поздно?
— Я не знаю.
— Они рассказали всё своим родителям?
— Нет.
— Почему?
— Они боятся.
— А если их родители погибнут?
Пауза.
— Виктор, ты меня слышишь?
— Да.
— Твои товарищи не боятся, что их родители могут умереть?
— Боятся. Но ничего уже не изменить. Демона нельзя остановить.
— Ты уверен, что
