кармана куртки.
— Хмф, — пробежалась по ней ремонтница. — Вы пришли по адресу.
— Зачем тебе это оборудование?
— Не совсем оборудование, название магазина видел, запчасти это, собрала из них устройство для Ужинского.
— Что за устройство?
— Понятия не имею, Ужик назвал его «Фанерон», любит эффектные словечки, сам в которых дуб дубом, до сих пор теряюсь в догадках…
— Как это — «понятия не имею»?
— А вот так, откопал подробную схему сборки, у самого руки не из плеч, вот и вспомнил о «технотёлочке», поверь, в этой истории я дрессированная мартышка и понятия ни о чем не имею.
— Не заливай, пожалуйста. Может, не всё, но что-то ты поняла.
— Что-то не хочу говорить, вслух как бред сивой кобылы, помнишь же, как…
— После таинственного исчезновения команды корабля — не будет. Говори.
— Можно присесть? — осторожно вклинился Евгений.
Августа достала из-под прилавка пластиковый стульчик и не вставая протянула его над прилавком. Евгений, поблагодарив кивком, сел напротив.
— То есть, сказки про команду корабля — не сказки, а что с грузом бюрократов, целый, значит, крохи правды пролезают?
— Тебе что-то известно.
— Ты ведь не местный, носитель, да, как тебя зовут?
— Евгений. Нет, не местный.
— С тобой, значит, все понятно, а ты, мой Искатель, отсутствуешь слишком подолгу, а то давно бы учуял это в воздухе, правда такова, что телевизионщики заперты на Антенне…
— Где? — не понял Евгений.
— Местное Останкино.
— …газетчики — по редакциям, то есть, буквально — заперты и физически не могут выбраться, город запруднён машинами, поездами, велосипедами, которые на полном ходу прибывают в город…. пустыми, без водителей.
— Прухин! — воскликнул носитель.
— Что?
— Потом! Продолжай!
— Въезды в город завалены покорёженным металлом, куча народа… те, которые пытаются выехать, чудесным образом поворачивают обратно, но чаще транспорт возвращается без них, инфосфера взбесилась, мусорные новости и откровенная ложь сметают крупицы информации про машины и поезда, на «WeTube» накручиваются смешнявки и бред, радио с телевидением транслируется неизвестно куда, а в городе крутят записи развлекалова и вчерашние новости.
— Я знал! Только что у них с галстуками…
— Откуда тебе это известно? — в который раз перебил Искатель.
— Если безвылазно живёшь в Чернокаменске, начинаешь обрастать альтернативными источниками, сарафанное радио, вестовые, почтовые голуби, эй, я не шучу!
— Верю. Как насчёт идеи, что дурдом начался, как только Ужинский получил от тебя готовое устройство?
Августа заложила ногу на ногу и взялась обеими руками за колено.
— Когда Ужинскому доставили устройство? Примерно.
— Вчера ночью, может, сегодня утром…
— Как раз Азилев вышел из Суда Теней, но не появился в Чернокаменске. Расскажи больше об этом устройстве.
— Что за отстой в этом городе…
— Августа.
— Да! Устройство… Напоминает проектор голограмм, которые он использовал раньше, только компактней, можно положить в рюкзак, это всё, что я поняла, дальше из области домыслов…
— Ну?
— Слышал теорию, что всё во вселенной является ничем иным, как совокупностью информации, например, конкретный человек — это информация о его физическом местоположении, мыслях, родословной, ДНК, его образе в соцсети и так далее, до подробностей, которые мы даже представить себе не можем?
— Допустим.
— Мне кажется, Фанерон призван воспроизводить совокупность знаний вселенной о конкретных объектах и воплощать их в форме голограмм, я слышала, Стомефи запретил Ужику пользоваться его старым проектором, и он, по ходу, решил как бы, ну, как у юристов, соблюсти букву, но нарушить дух закона…
— Голограммы, но не голограммы?
— У меня крыша едет, ребят, — признался Евгений. — Притормозим, а?
— Тебе-то чего?
— Тише! Тише. Дай сказать. Вот. Если я хоть что-то понял в этом антинаучном бреде… Никакое устройство не способно воспроизводить знания вселенной о чём-либо. Мы ж ни черта ни о чем не знаем! И вряд ли когда-нибудь выберемся за призму собственного восприятия. Получается, Фанерон проецирует не то, что на самом деле, а искажённые, неполные варианты развития реальности. Смотрели «Эффект бабочки»?
— Он прав! Это устройство прямо сейчас генерирует варианты реальности. Пока там, где легче всего плодить версии, точки зрения, откровенно передёргивать…
— В инфосфере!
— Всё фигня, — сказал Евгений. — Экипаж корабля исчез до того, как устройство попало к вашему Ужику.
— Было подобное и раньше, только редко и в меньших масштабах, я говорила, нет, может, ты не слушал, Искатель?
— Чернокаменск становится огромной чашкой Петри… Ни одно устройство на такое не способно. Если мы вообще говорим об устройстве.
— Расследование продолжается? — достала Августа жвачку из нагрудного кармана. Протянула Евгению, но тот отрицательно махнул рукой.
— Расследование закончено. Пусть Стомефи сам прибирает за братьями. Телефон у тебя на месте?
— Вот, — Августа достала из-под прилавка небольшой бронзовый ключ. — Смотри, не пугай Варь Петровну, а, она ж сегодня не работает, тогда не мусори!
Отдав ключ, ремонтница сползла на пол прямо со стула и почти торжественно натянула перчатки. Евгений наблюдал за ней с опасливым оцепенением, а услышав «ну, двигло, погоди!» поднялся на ноги. Тут вдруг запястья отозвались жгуче-перцовой болью, и ему пришлось задержаться.
— Ты можешь снять с меня наручники?
— Почему нет, — оживилась Августа, — это что, игра какая-то, ну-ка покажи, нет, настоящие, одно мгновение!
Покопавшись под прилавком, она достала небольшую вязанку отмычек.
— Подойди не дёргайся.
С отмычкой она обращалась как скрипач-виртуоз. Замки поддались за считанные секунды.
— Можешь не благодарить, — подмигнула Августа и тут же направилась к своему ненаглядному «двиглу».
— В подсобку! — сжало голову недовольство Искателя. — Видишь, возле правой витрины?
«Ты как надоедливый младенец на плечах…»
Дверь скрывала жутковатую подсобку, освещённую факелом в стеклянном колпаке. Вдоль стен щетинились древки швабр и щёток. Над макушкой ломились от просроченных моющих средств жизнерадостно-серые полки. И ровно посреди всего этого великолепия кособочился трехногий не от рождения стол с аналоговым телефоном, к которому красной изолентой примотали электронный определитель.
«Слушай, Августа всегда разговаривает… так?», проговорил про себя Евгений, стараясь, чтобы к запястьям не прикасалась даже ткань. Их практически пекло.
— Не понял?
«Ну… долго. Как у неё дыхания хватает?»
— О, незнакомцев она ещё жалеет. У неё долгие и подвижные мысли.
«Мысли это одно. Как можно внятно разговаривать с двумя жвачками по-македонски…»
— А она не разговаривает.
«Так, вот не надо…»
— Я серьёзно. Она немая.
«Тогда как… Только не втирай мне про телепатию!»
— Думаешь, почему она не расстаётся со жвачками?
«Чтоб не бросалось, что она не шевелит губами? Ой, ладно. Этот телефон работает?»
Кабель подозрительного аппарата ускользал в тернии отслуживших своё веников. Непонятно, путь его оканчивался на полу, или всё же в розетке. Розетка на станции «Крипта»…
— Работает. Вбивай номер. Девять…
С каждой цифрой протяжный гудок разбивался на короткие отрезки, на фоне которых копошился тихий треск —
