решение, причем любое. Если бы он сказал, что хочет подождать со свадьбой, или вообще отказался бы от своего предложения, то согласилась бы с ним. Или наоборот, если бы стал настаивать на браке, то тоже приняла бы это решение. Харпер был мне дорог и близок, и в его объятиях я всегда могла бы спрятаться от ненужных мыслей и чувств.
Утром меня разбудил осторожный стук в дверь. Неохотно разлепила глаза, а потом от промелькнувшей мысли, что это, наверное, Харпер, подскочила с кровати и кинулась открывать дверь. Вчера Ред с помощью своей магии все вернул на место, остались только следы, красноречиво говорящие о том, что здесь все же было разрушение. Повернула задвижку и распахнула дверь, с надеждой устремив свой взгляд на пришедшего. От вида улыбающегося и прекрасно выглядевшего Томаса недовольно скривилась.
– А где Харпер? – вместо приветствия произнесла я.
– Плохо выглядишь, – произнес Томас и шире распахнул дверь, входя в мою комнату, – Не спала?
– А то ты не знаешь, – недовольно буркнула ему.
– Я не подглядываю за людьми, – гордо произнес Томас.
Хмыкнула в ответ. Ну, да, а то, что он пользуется своим даром телепата, это, конечно, к подглядыванию не имеет никакого отношения. Сам оборотень прошелся взглядом по комнате и присел на стул, стоящий у окна.
– Где Харпер? – снова задала вопрос и уселась на кровать.
– Ничего с твоим оборотнем не случилось. Вчера мы с ним пили самогонку – как чувствовал, взял пару бутылок у нашего хозяина, – с улыбкой сообщил мне Томас.
Ага, чувствовал он. Точнее сказать, волкодлак прекрасно знал, что здесь произойдет, потому не волновался и не торопился, а отправил фермера за самогоном. Потом забрал Харпера в их общую комнату, и бывшие студенты напивались весь вечер и, возможно, еще и ночь.
– Сейчас, чтобы хмель выветрить, отправил его прогуляться в поле. Глядишь, и выкинет из своей башки дурную мысль о вашей свадьбе, – закончил свой рассказ противный брюнет.
Сейчас он мне чрезвычайно не нравился. Его кривой нос, который обычно на себя не обращал внимания, просто бросался в глаза. Он каким-то странным образом стал символом того, что сейчас происходит все неправильно, криво, уползая куда-то в сторону. Довольная улыбка стала сползать с лица оборотня, когда он понял, что именно с таким интересом рассматриваю на его лице. Он даже руку поднял и ощупал пальцами часть лица, привлекшую мое пристальное внимание. Чутье ведьмы подсказывало, что Томас не только самогоном потчевал весь вечер и пол-ночи Харпера. Сдается мне, что приятель старательно удерживал парня рядом с собой, не давая тому возможности прийти ко мне и поговорить. А ведь я ждала Харпера, хотела уткнуться в грудь молодого, но очень сильного оборотня и забыть хоть на время о моей жизни, стремительно раздираемой на кусочки, которые упорно не хотели складываться обратно. Казалось, что Харпер – некая постоянная величина в моем мире, вокруг которого можно собрать все остальное и правильно расставить приоритеты.
– Я помню твои слова, что ты против нашего брака, – мрачно произнесла я, одарив недовольным взглядом брюнета.
– Поверь, на то очень много причин. Когда ты все узнаешь, то поймешь, что я не враг тебе, – кивнул в ответ ставший серьезным Томас.
– Но и не друг, – продолжила его мысль дальше.
– Мы с тобой на брудершафт не пили, – снова довольно улыбнулся мне оборотень.
– А с Харпером пили? – вздернула бровь, намекая, что после выпитого еще и поцелуем обмениваются.
– Поверь, мы много чем занимались с Харпером вместе. И многие истории не для женских ушей, – вкрадчиво произнес брюнет.
– Не желаю даже слышать об этом, – подняла руку вперед ладонью, будто ставя преграду между собой и словами парня.
– Я и не собирался ничего рассказывать, – тихо хихикнул в ответ брюнет.
– Тогда что тебе здесь нужно? – резко спросила его.
Этот странный и непонятно зачем начатый разговор начинал нервировать. Томас ничего не объяснял, но продолжал говорить о своем неодобрении выбора Харпера. Только я не нуждаюсь в этом разговоре, мне хотелось поговорить с самим оборотнем, а вовсе не с его странным другом.
– Пришел позвать тебя на завтрак, – неожиданно сказал Томас, – Почему-то мне подумалось, что если я не разбужу тебя, то ты до вечера отсюда не выйдешь.
Я угрюмо посмотрела на него. Кажется, от всех этих раздумий мне удалось уснуть только на рассвете, а сейчас было утро, пусть не ранее, но поспать мне удалось все же недолго. Но Томас прав, нам еще нужно отправляться в дорогу, а самое главное – мне очень хотелось поговорить с Харпером.
Сама не знаю, что хотела ему сказать. В том, что произошло вчера, моей вины не было, но почему-то ощущала себя обязанной что-то объяснить, рассказать. Да хотя бы просто заглянуть в глаза оборотня и прочитать в них, что он меня ни в чем не винит.
– Подумалось? – с сарказмом процедила сквозь зубы.
– Представь себе. Я не очень часто пользуюсь своими способностями. В последнее время были чрезвычайные обстоятельства, когда приходилось прибегать к своему дару постоянно, – улыбаясь, сообщил телепат.
Пожала плечами. Что ж, это его дело, мне как-то было все равно.
– Так что мы все тебя ждем за завтраком, – сообщил, поднимаясь со своего стула, Томас и вышел из комнаты.
Я проводила его задумчивым взглядом. Странный он. Не друг и не враг, а телепат. Ведет себя так, будто затеял свою игру. Ведь знает, что у Харпера случится в будущем, и не говорит. Впрочем, это, наверное, правильно. Неизвестно, как бы поступил оборотень, если Томас вывалит на него все свои видения. Кажется, сам Харпер не очень высокого мнения о том, что видит телепат. Вспомнилось постоянное бурчание оборотня «Опять эти штучки». Если у них была настолько бурная молодость, то Томас наверняка уже не раз демонстрировал свои способности приятелю. Именно из-за этого Харпер обратился к нему за помощью, потому что знал, что тот не только не откажет, но и сделает все, чтобы вызволение эльфов получилось. И в то же время меня раздражало это вмешательство в личную жизнь мою и Харпера.
Выходить к завтраку и встречаться со всеми очень не хотелось. Во мне больше засела потребность разговора с Харпером без свидетелей, и желание понять отношение парня ко мне и к тому, что произошло, росло с каждой минутой. Почему-то не отпускало неприятное ощущение того, что реальность привычного мира рвется дальше, перестраиваясь, изменяясь. И именно это пугало больше всего. Ничто так не страшит, как неизвестность. А Томас, удалив от меня Харпера, отобрав возможность поговорить, будто сильнее расшатывал
