важного задания он не реагировал. Погрузившись в электричку, Печорин развернул снедь и жадно впился белоснежными ровными зубами в её сомнительного содержания плоть.
– Хоть я и фантастически удачлив, не уверен, что моя способность распространяется на тебя, – созерцая эту картину, с сомнением проговорил Бендер.
– Мбу-бу-бу… – у Печорина была мерзкая привычка иногда разговаривать с набитым ртом.
– Прожуй сначала, – поморщился Остап.
– Тут всё вкусно. Я, можно сказать, на родной земле, со мной здесь ничего не случится! А какое мясо, нет, ты попробуй, правда! – Печорин находился в необычайно благодушном для себя настроении.
Однако великий комбинатор не разделял восторгов Печорина.
– Значит, мы начинаем поиск с мест смерти? – сменил тему Бендер.
– Да. Сначала к моему автору, потом как пойдёт. Ну, в смысле, на Эльбрус.
– А может, поскорее вернёмся? Ограничимся только Пятигорском? Мне работать нужно… – взялся за старое Остап.
– У тебя больничный, – как будто пытаясь внушить Бендеру эту мысль, напомнил Григорий.
И Остапу пришлось согласиться.
Впрочем, очень скоро Остап пожалел о том, что согласился…
…Они с Григорием уже сорок минут шли по Проспекту Калинина. Пятигорск встретил их жаркой погодой, и сейчас мужчины поднимались в гору, проклиная всё на свете.
– Ты хоть представляешь, куда мы двигаемся? – страдающим голосом вопросил Бендер.
– Естественно, – уверенно отозвался Печорин. – Сначала в лес, где погиб Лермонтов. Ищем там.
– А если там нет? – задыхаясь, спросил Остап.
– У меня есть ещё несколько идей. Его дом, гроты, другие места, источники, Провал…
– Провал? – взмолился Остап. – Скверно пахнущее место, Григорий.
– А московские канализации, значит, сад райский? – усмехнулся Искуситель.
– Справедливо, – выдохнул Бендер. Затем посмотрел по навигатору, сколько им ещё идти, и демонстративно захныкал: – Одно будущее русской литературы уже тут скопытилось! И я понимаю, почему. Он просто в горку не дошёл, а не вот это вот всё…
– Но ты-то не будущее. Ты – её прошлое, – парировал Печорин. – И к тому же давно уже мёртв. Так что тебе нечего бояться. Пойдём.
***
Ипполит Матвеевич точно знал, где искать камень. За те годы, что он провёл с Непримиримыми, он выработал привычку записывать всё о том, где именно находили рубины и жемчужины, кто были их хозяева, что можно было узнать об истории камней. Многие камни были связаны с книгами, так же, как и сами герои. Нужно было просто прогуляться по своим местам, чтобы, возможно, тебе улыбнулась удача. Хотя Чёрный Человек утверждал, что камни связаны только с теми местами, в которых мог находиться создатель ожерелья, но что-то в этой теории Кисе не нравилось. Какая-то деталь, которую он никак не мог понять. Каким бы странным человеком или волшебником не был Калиостро, он просто физически не мог побывать в стольких местах. Но в этих местах, скорее всего, были творцы, которые впоследствии добавляли воспоминания в книги. Однако каждый раз, когда Воробьянинов пытался заговорить с Барыней или Чёрным Человеком о том, мог ли Калиостро быть как-то связан со всеми их создателями, разговор немедленно сворачивался. Но чутьё подсказывало предводителю дворянства, что эта связь была, что бы там ему не говорили. Поэтому в Пятигорске Киса первым делом отправился в Провал.
***
Лес в районе восьми утра был окутан серой дымкой. Людей не было, и путешествие Остапа и Григория сопровождалось лишь пением птиц и недовольным зловещим уханьем сов. Казалось, каждая сова лично не одобряла ранних визитёров.
Григорий подошёл к памятной плите, отмечающей место злополучной дуэли Лермонтова с Мартыновым и попытался понять свои ощущения. Ему хватило минуты.
– Не здесь, – уверенно сообщил Печорин.
– Как это? – спросил Остап.
Григорий вспоминал то видение, которое ему показывал Чёрный Человек и сейчас был уверен как никогда, что настоящее место дуэли хоть и было в этом лесу, но совсем не там, где поставили памятную плиту. Григорий приметил небольшую тропинку позади плиты и уверенно двинулся в лес. Бендер молча последовал за ним.
Лес казался мёртвым. Узкие тропинки петляли и вели то в гору, то с неё. Искривлённые деревья то и дело преграждали им путь.
– Мне не по себе от этого леса, – поёжился Остап. – У меня вся техника не работает. Знаешь, мне кажется, если и есть где-то спуск в царство Аида, то именно в этом лесу.
– Не удивительно, что он любил это место. Я навёл справки. Он был уверен, что здесь ему ничего не угрожает.
– Но произошёл несчастный случай? – скептически поинтересовался Остап.
Григория вдруг будто кольнуло. Глаза заслезились. Он стоял на заросшей поляне. Позади него возвышалось большое сдвоенное дерево, ветки которого напоминали запутанный терновник. Печорин попытался совладать с эмоциями, но давящее чувство становилось всё сильнее. И он заплакал.
Остап решил, что Искусителю лучше побыть в одиночестве, и устроился неподалёку на поваленном дереве. Его в этом лесу безумно клонило в сон.
…Когда Остап открыл глаза, над ним светило яркое солнце и мрачные заросли совершенно преобразились в обычный весенний лес. На дереве перед ним висел плащ Печорина. Остап осмотрелся и заметил самого Григория, который сидел на камне и что-то читал. Вся его одежда была испачкана в земле. Остап подошёл и осторожно спросил:
– Ты как?
Вместо ответа Гриша сунул руку в карман и протянул Бендеру старую серьгу, на которой красовалась жемчужина и три красных камня-капельки.
– Надо было брать лопату, – устало сказал Искуситель.
Остап обернулся. Действительно, в нескольких местах земля была разрыта.
– Ты эту серьгу руками откопал?! – вытаращился Бендер.
– Нет, серьгу я так нашёл, а руками выкапывал Грааль для замка, – съязвил Печорин.
– Почему ты меня не позвал?
– Пытался справиться с внутренними демонами. А тут смотри, что нашлось. Да и дрых ты так, что даже моя ругань не разбудила.
– Теперь в Провал?
– Теперь – пожрать, – торжественно объявил Григорий.
***
Когда Мери и Анна вышли из отеля, их взорам предстали высокие горы и снег, искрящийся от яркого солнца. От тумана прошлого дня ничего не осталось.
– Я думаю взять еды и пойти в горы, – сказала Мери. – Жаль, что не получится добраться туда побыстрее.
Каренина пожала плечами и набрала сообщение:
«Возьмём лошадей, тут должны быть конюшни».
Мери улыбнулась. Ей нравилась такая идея.
– Но ты ведь не убьёшь хозяев? – подозрительно уточнила Княжна.
«Просто прикажу дать нам лошадей ненадолго. Потом вернём».
Мери выдохнула. Анна казалась максимально бесчеловечной, когда дело касалось общения с мужчинами. Да и вообще все эмоции Даллахан проявляла иначе, чем нормальные люди, и меньше всего от неё можно было ожидать, что она согласится на авантюру, предложенную Княжной. Но Каренина была не против.
На одной из конюшен девушки поговорили
