и редкими кустарниками зелёное предгорье, а оно плавно уходило в равнину. Усыпанная деревьями и зелёными лужайками равнина спешила отдаться в объятья скверны. В итоге от скверны до гор, с правой стороны склона –примерно километров пятнадцать, и это расстояние соблюдалось на всём протяжении горной цепи. Это выглядело странно, но я не видел, как обстояли дела с противоположной стороны.
Моё внимание привлекла чёрная точка на склоне горы.
Позади сверкнула молния. На мгновение правый край чёрной точки окрасился в тёмно-серо-жёлтый цвет, она стала похожа на края выбоины, или на вход в пещеру. Я наделся на пещеру. Но сперва решил осмотреть левую сторону и убедиться, что поблизости нет тварей. Был риск, что скверный омут придёт раньше, чем получится добраться до вершины — но я всё же взял крен влево, старательно набирая высоту.
— Странно всё это. Но не так уж и плохо, — промелькнула мысль, стоило мне спуститься на пологую верхушку.
С километровой высоты открывался прекрасный вид. С левой стороны гор скверна вела себя так же, как и на правой. Теперь можно было не волноваться, что порождения скверны учуют меня и разорвут, пока моё «я» поглощено чёрной бездной.
Во время спуска я рисковал ещё больше, чем поднимаясь к вершине, но куда опасней было отключится на вершине горы: меня могли заметить летающие твари. А это равноценно смерти.
Я облегчённо выдохнул лишь приземлившись около входа в неглубокую пещеру, но на сердце легче не стало. Было грустно, одиноко, тоскливо. Мне предстояло целый месяц провести в чёрном омуте на скверных землях. Прям настоящий скверный аттракцион: и для тела, и для души. И вот если бы…
Поняв, что опять позволяю отчаянью захватить себя — я мотнул головой и всмотрелся в пещеру. Не больше пяти метров длинной, а в ширине и высоте и двух метров не находилось. Для только что съехавшего от родителей гордого дракона эта квартира-студия слишком мала настолько, что пятая точка торчать наружу будет. А на каждую выставленную жопу всегда надеется свой ботинок.
Вот только я сейчас осматривал входную пещеру. В глубине на левой стене открывался проход длиною практически в метр, но гораздо уже основного входа. В него можно протиснуться, но с огромным трудом в области крыльев и груди. Из любопытства я просунул внутрь голову. Внутренняя пещера оказалась удобней входной. Высотой в метра три, шириной примерно в пять, а длину я вообще боялся предложить, так как дальняя часть загибалась в сторону.
По своему строению пещеры похожи на серп.Ручка — маленькая входная пещера, а полукруглое лезвие — тёплая внутренняя, отчётливо чувствовался лёгкий ветерок. Внутри могло быть логово кобольдов или кого-то хуже, но воздух был свежим и тёплый.
Я долго не решался заползти внутрь, ведь пещера могла обвалиться во время приступа. Но всё же я решил заползти внутрь и проверить конец извилистой пещеры. И вот кто бы мог подумать, что та самая последняя завязка на полотне Кагаты, выдержавшая месячный перелёт через весь континент, пережившая несчётное количество веток, переборовшая солёный воздух океана и выигравшая битву со штормом — обязательно порвётся, когда я буду заползать внутрь.
Мало того, что завязка порвалась и шерстяное полотно спало на каменный пол пещеры — я ещё себе правое бедро пропорол об острый камень. Не сильно, достаточно двух сеансов излечения, но сам факт произошедшего нервировал.
Раздосадованный всем произошедшем, я аккуратно отодвинул шерстяное полотно в сторону. С него на меня смотрел испуганными глазами маленький котёнок. Он напоминал о Кагате, оставшейся одной и без дракона, что своим крылом спасал её на протяжении целого месяца. Каждый день она ходила ко мне, и каждый день могла немного отдохнуть от будничной рутины. Как она, жива? В лог-файле всё ещё отображена клятва, но кто знает, как это всё работает. Я буду надеяться до последнего, что она жива и смогла выкупить свою жизнь с помощью моего пальца.
Следовало сберечь её подарок. В отличие от завязок, ни само полотно, ни золотые рисунки не пострадали. Не было ни торчащих ниток, ни прорех, ни белого пятнышка от солёных океанических брызг. Словно бы Кагата только вчера закончила его. Поэтому была надежда, что полотно выдержит ещё один перелёт, свёрнутое в рулет и зажатое в зубах. Так что я аккуратно свернул его и отодвинул поближе к стене, чтобы его ненароком не снесло порывом ветра.
Стенки пещеры не сужались, пока я полз по выгибающемуся коридору. Но высота потолка постепенно уменьшалась и к концу пути я уже опускал голову, оберегая роговые отростки.
Трещина в самом конце пещеры, из которой шёл тёплый ветерок, оказалась обширной. В неё смог бы протиснуться человек, но какой у меня выбор: или спать на улице, или в пещере. В голове вдруг родилась крайне гениальная идея, даже больше вопрос: мне что, религия запрещает подтолкнуть к трещине разбросанные по пещере валуны?
Сказано — сделано. Не прошло и трёх часов, когда последний камень был поднят и водружён на самый верх импровизированной баррикады. Культи болели, я едва не сорвал с них кожу, но это стоило того. Проход заложен так, что свежий тёплый воздух просачивался в пещеру, но вот кому-то крупнее кошки между камнями не пролезть.
Ещё примерно через час соединявший пещеры туннель был заложен рядом больших камней. И я, удобно расположившись и приготовившись к приходу скверны — нервно выдохнул.
Я не знал, из-за чего моё сердце так бешено колотилось, а паранойя словно взбесилась. Тяжело было настолько, что я глубоко дышал, в надежде отпугнуть столь странное наваждение. Я несколько раз ловил себя на мысли, что стоит выбраться во входную пещеру. Но всё же смог взять себя в лапы, и успокоиться.
Я знал основную причину, по которой нервишки шалили. Прилететь в объятья скверны недостаточно — надо ещё улететь отсюда. Лог…
Стоило посмотреть на количество маны, как вся тревожность улетучилась. Мана полностью восстановилась, пока я размышлял о превратностях судьбы. У меня были целые сутки в запасе! А ведь я мог бы остаться там, в океане, и…
И что бы это изменило? Шторм не оставил мне выбора, а раскачиваться на волнах в ожидании его конца довольно глупая затея: я быстрее бы утонул. Но это уже и неважно. Вот только ману потратить будет нелишним, чтобы следить за временем.
Спустя три секунды в большой камень, лежащий недалеко от стены, полетели два копья и семь стрел. Камень этот был слишком большим и тяжёлым, чтобы использовать его в строительстве баррикады. К тому же, его опоясывала тонкая трещина — но он оказался настолько крепким, что магия отбила от него лишь немного крошки.
Вскоре мана ещё раз полностью восполнилась и я вновь расстрелял ни в чём не повинный булыжник. В этот раз он треснул и раскололся на три части крайне странным образом: две половинки и третья как тонкий блин клиновидной формы.
В мои расчёты закралась ошибка, в запасе у меня было целых два дня! Это ужасно. Но единственное, что я мог сделать — принять позу поудобней. Что я и сделал, опустив голову на каменный пол. И стоило только подумать, что ещё один просчёт в сутки и я сам себя загрызу — как пришла она. Скверна.
Я был рад ей настолько, что захотел улыбнуться — но не успел. Моё сознание разорвало на тысячу ошмётков и раскидало по скверным закоулкам непроглядной тьмы.
Первое, что я почувствовал — всеобъемлющее и всепоглощающее желание сдохнуть. Каждую мышцу и каждую кость словно перекручивало наживую. Всё тело изнывало, глаз невозможно было открыть, а мысли так вообще не сразу родились.
Следовало признать, что в этот раз скверна меня крайне сильно перекрутила. Даже лог-файл, и тот сложно вызвать. Но и не хотелось его вызывать: за эти полгода я так насмотрелся на показатели маны и выносливости, столько раз анализировал прошедшее время, что уже тошнит.
Можно было бы полежать чуть подольше и дождаться, когда слабость спадёт, но терять время на долгую раскачку не хотелось. Я принялся медленно ворочать затёкшим телом.
Сначала прислушался к ощущениям в груди. Когда я только очнулся казалось, что рёбра склеились меж собой, я дышал с трудом. Сейчас же всё это прошло. Я подвигал задними лапами, крыльями, остатками передних лап и как следует потянул шею. И тут же больно ударился об потолок роговыми отростками: по черепу прошла вибрация, будто я чуть его
