рулежки уже стояли без плит, то взлетная полоса осталась бетонированной. Хотя следы попыток украсть дорогие плиты виднелись.
— Тут раньше фестивали по мотоспорту проводились. Частный аэродром был, потом как-то забросили.
— Эх, сколько сюда народных денег ушло!
Седых помрачнела:
— Да повсюду от девяностых разруха осталась.
Трескина тихо проговорила:
— У меня тогда двоюродная тетя из Душанбе еле вырвалась. Такие ужасы рассказывала. Как наших там резали, топтали, убивали.
Наталья покосилась на подругу. Болтать как-то резко расхотелось. Место что ли здесь такое проклятое?
— Давай тогда круг по полосам сделаем и погудим. Если никто не выйдет, будем следы искать.
— Согласна.
Пелагея собралась и начала накапливать внутреннюю силу. Марфа Васильевна с ней регулярно занималась, передавая секреты свои и чужие.
— Ничего, — растерянно проговорила Трескина.
Седых внимательно на нее посмотрела и чертыхнулась.
— Идиоты куда-то вниз полезли. Там столько бетона, что и ваша волшба их не найдет.
— Это не волшебство! — обиделась Пелагея. — Ведовство — это струны между различными структурами мира. Не у каждого есть музыкальный слух и упорство им овладеть.
— Ну да, — старшая опричница с сомнением глянул на подругу. — И еще важно в своем роду иметь ведьму. Мне не заливай!
Трескина обиженно засопела, но благоразумно промолчала. Опричники в силу разных причин имели различные взгляды на мир вещей. И руководство такой порядок вполне устраивало. Каждый использовал свою часть знаний и таланта, что повышало общую эффективность.
Дальше узкая дорожка шла через лес. За ней никто не ухаживал много лет, и мелкая поросль уже вылезала на дорогу. Они подкатили к возвышающемуся из-под земли бетонному сооружению. Седых достала планшет и щелкнула по нему.
— Вроде здесь.
Трескина в это время изучала материал, что имелся в открытом доступе. Молодежь ползала сюда ради хайпа, потому выкладывала все в сеть не таясь. Пояснения, как обойти забор, проехать на велосипеде к нужному месту, подробные фотографии.
— У меня сложилось такое впечатление, что тут все уже изучено. Военные бросили объект давно и все ценное и секретное вывезли.
Наталья усмехнулась:
— Ты сама в это веришь?
В багажнике китайского внедорожника лежало немало полезных ништяков. Девушки надели наколенники и налобные фонари. Седых проверил клапан кобуры и внимательно смотрела, как тоже самое сделает напарница. Затем, подумав, она взяла небольшой рюкзак с сухпаем, водой и гранатометом.
— Посмотри в бардачке фальшфейеры и запасные батарейки.
Пелагея ничем не выразила удивление. Судя по информации ходьбы в заброшенном бункере, где когда-то хранились ядерные боеприпасы, было максимум часа на полтора, а они собирались, как на несколько дней. Она достала искомое из бардачка, кинула в свой рюкзак и добавила туда прихваченную поллитровку с минералкой. Походная фляга уже висела на ремне.
— Выдвигаемся.
Зев широкого входа откровенно пугал. Пелагея остановилась в самом начале, прислушиваясь к себе. Затем она помотала головой, и Наталья решительно выдвинулась вперед, одновременно включив мощный фонарь. В кепи и полевом камуфляже она походила на современную Валькирию. Настороженная походка, скупые движения воительницы, цепкий взгляд. Они прошло по широкому коридору вперед. Сюда можно было заехать на автомобиле. Дальше нашелся большой зал, захламленный разнообразным мусором.
Пелагея подобрала обрывок брошюры. На стенах висели плакаты….
С потолка свисала черная плесень, по углам в свете налобников играла ажурная паутина. Куда-то дальше уходил широкий коридор, по бокам виднелись открытые двери. Настоящий хоррор для не выросших из детских штанишек тинеджейров. Пощекотать нервы и с гордостью выложить пост в соцсети — это максимум на что они способны.
Опричницы были спокойны. Заброшки совсем не то место, где имеется угроза. Они скрупулезно исследовали помещения, на это ушел почти час. Седых решила сделать перекур и сняла с ремня флягу с водой.
— Почем не закроют все это? Какой-нибудь оболтус здесь обязательно навернется.
— Начнут ограду ломать. Это же запретное!
— И что предлагаешь?
— Вот тут дальше ход обозначен. Бункеры, где оружие хранили, мы уже прошерстили. А тут некто Банка на форуме любителей лазертага пишет, что есть ход к другому сооружению. Ему в ответ пишут, что не нашли. Вот пошла ругань, Банка исчез с форума.
Седых сделала стойку:
— Это когда было?
— В апреле этого года.
— Скинь ссылку Борману, пусть через свои связи пробьет.
— Считаешь…
— Делай!
Они внимательно осмотрели ход, заканчивающийся тупиком. В соседней комнате нашли вентиляционную установку. Вернее её остатки. Кто-то в бункере тщательно собирал металлолом. Даже сварку использовали.
— Подожди, — Седых проходила учебу в Школе милиции и потому имела понятий о криминалистике. — След, и след свежий.
— Я ничего не вижу.
— Встань сюда и свет сбоку.
— Точно!
— Чуешь что-то?
Пелагея внезапно замерла и резко обернулась к решеткам вентиляции. Наталья следила за её взглядом и тут же подскочила к стене.
— Бинго! Её откручивали. Сейчас! — девушка достала из подсумка мультитул и аккуратно выкрутила винты. — Ты смотри, даже силиконовой смазкой поработали, — она провела перчаткой по стенкам открывшегося узкого хода. — Тут точно пролезали.
— Подожди, если он уполз туда, то кто закрыл решетку? Значит, этот Банка должен был вернуться.
— Но остался там. Хм, скорее здесь уголовщина. Банка нарушил своим открытием чьи-то планы. И этот кто-то проследил за ним. Очень может быть, что бедолага диггер уже мертв.
Трескина решительно заявила:
— Я не чую мертвецов!
Седых удивленно на нее покосилась:
— Ты об этом никогда не говорила! Офигеть. И каково это?
Пелагея подала плечами:
— Ничего особенного. Они уже в иной реальности, а здесь их жалкая эманация. Призраки людям не опасны. Опасно другое.
— Даже не буду спрашивать что, — буркнула старшая опричница. — Но вперед идти придется. Мы не может вернуться без ничего.
— Тогда иду первая.
— Это еще почему?
— Ты шире в плечах и бедрах.
Седых возмущенно запыхтела, но возразить ей было нечем. Потому она молча достала репшнур и защелкнула карабин на ремне молодой подруги. Трескина сняла рюкзак, проверил снаряжение, и фонарь и ловко нырнула в вентиляционный ход. Вскоре в рации раздался её голос:
— Тут резким поворот, но ход идет дальше.
— Двигай.
— А!
— Что? — Седых чуть не подскочила от крика.
— Зацепилась ремнем. Смотри после второго поворота болт торчит справа, — Трескина тяжело дышала. — Но ты пройдешь. И кто-то тут был недавно.
