одной из галерей Цитадели.
Они добрались до больших дверей приваленных снаружи разным хламом. Единственный гоблин-охранник, к сожалению, сумел вовремя скрыться.
– Надо быстрее освободить заложников. Пока гоблин предупредит своих, и они найдутся, что делать – мы выпустим людей и начнется хаос, – высказался Кин.
Но сначала надо было разобрать завал и открыть дверь. Когда, наконец, дверь была раскрыта, то первым с радостным криком туда попытался войти гном. Он сделал только шаг в зал, где было абсолютно темно, как туже получил удар деревянным табуретом по голове. Табурет разлетелся на мелкие кусочки, а гном от полученного удара опустился на мягкое место и с обидой и непониманием заморгал глазами.
– Я же пришел вас освободить, – промычал он.
Остальные члены антитеррористического отряда автоматически отпрянули назад. И вовремя! Из темноты полетели другие предметы мебели и разная утварь. Обстрел сопровождался визгом и улюлюканьем оркских женщин. Все это создавало поистине адский шум.
В какой-то момент, увернувшись от летящих предметов, вперед выступил Берен.
– Мы пришли вас освободить! – выкрикнул он, удерживая одной рукой факел, а другой прикрывая голову. – Глядите, я – эльф! Разве я похож на гоблина?! Со мной люди и гномы. Выходите, мы пришли освободить вас!
Ход Берена удался. Крики постепенно стихли, а предметы перестали вылетать из темноты.
– Это и вправду эльф! – выкрикнула какая-то орчанка.
– Дайте нам оружие! – поддержал ее другой голос. – Мы сами всыплем этим гоблинским крысам!
– Оружия у нас немного, – оглядываясь на своих товарищей, ответил Берен.
– Поможем, чем можем, – сказал Кин, протягивая первой вышедшей на свет заложнице ятаган, отобранный у Гхаша.
Это была молодая орчанка. Вопреки сомнениям Кина, девушка умело схватилась за предложенное оружие и не выказала признаков неловкости или стеснения. Кин словил себя на том, что невольно любуется ее дикой красотой. На самом деле орки не так уж сильно отличаются от людей. Да, их мужчины выше и сильнее, у них длиннее руки, кожа бледно зеленая, а иногда смуглая, лицо грубое и часто почти звериное. Плоские носы, низкий лоб опирается на массивные надбровные дуги, а в тяжелой челюсти содержатся довольно большие клыки. Но такие лица, разве что за исключением клыков, встречались и среди людей. А орчанки были куда более человечны, если так можно сказать. Челюсти у них были не такие массивные, надбровные дуги не так тяжелы, а клыки куда меньше, чем у орков мужчин. Среди них встречались довольно красивые, может лишь слегка грубоватые лица. Но эта грубоватость часто придавала им особый шарм, как и яростный вспыльчивый характер. Они были прямы в своей любви и ненависти. Их племя никогда не поставляло жриц любви.
– Надо идти к складам с оружием! – воскликнула орчанка.
– Надо открыть главные ворота! – крикнул Свен.
– Надо освободить остальных заложников! – призвал Кин.
Но их прения были прерваны топотом гоблинов дальше по галерее. Небольшой отряд был призван сбежавшим стражником. И хоть их было сравнительно немного, но вполне достаточно, чтобы расправиться с немногочисленной коллегией и практически безоружными орчанками.
– Бегите к складам! – крикнула своим орчанка.
А сама крепко сжав ятаган обеими руками, стала плечом к плечу с приготовившимися встретить врага Кином, Береном и Солдрином.
– Как вас зовут, миледи? – успел шепнуть Кин, обращаясь к стоящей рядом девушке.
– Игрим, – ответила она. – И я не миледи. А сейчас не самый удобный момент для знакомства.
В этот момент Свен услышал чей-то голос, доносящийся из одного из ближайших покоев. Он обернулся и пошел туда, откуда доносился этот звук.
– Спасите меня! – просил его обладатель. – Освободите и меня.
Пока его друзья принимали на себя первый удар гоблинов, Свен подошел ближе и распахнул неплотно прикрытую дверь. Его взору открылось странное, пугающее, но в чем-то даже красивое зрелище. В той комнате, куда он вошел, гоблины держали принцессу эльфов, взятую в заложники. Дверь не была закрыта, но это вряд ли могло ей помочь. Руки Вилварин были подняты над ее головой, вытянуты и крепко связаны, а веревка тянулась высоко вдоль стены и крепилась на основании гнезда для факела. Ее платье было частично разодрано и кое-где свисало лоскутами, обнажая элементы ее стройной фигуры.
– Простите, принцесса, – выдохнул Свен. – Сейчас я освобожу вас.
Он подошел ближе и отрезал веревку, стараясь аккуратно придержать эльфийку. Но к его удивлению, она вовсе не обмякла и не упала на руки освободителю, как мог предлагать человек. Наоборот, принцесса уверенно встала на ноги. Отстранилась от Свена с неожиданной твердостью. Резкими движениями оторвала остатки платья, мешающие движениям. А затем произошло и вовсе неожиданное. Вилварин как-то странно взмахнула руками, между ее ладоней блеснуло какое-то тусклое пламя, и у нее в руках, откуда ни возьмись, появился длинный, слегка изогнутый клинок.
– Ну, где эти гоблины?! – зло спросила она. – Пойдем, человек, отрежем пару острых ушей.
И она двинулась в сторону галереи, откуда раздавался шум битвы. Удивленному Свену не осталось ничего, кроме как последовать за ней, сжимая в руке свой короткий меч. Он был немного обескуражен, но в голове мелькнула парадоксальная мысль, что, мол, у эльфов-то, уши тоже острые. Впрочем, времени на раздумья у него больше не было. Вилварин со знанием дела ввинтилась в гущу боя, и, как минимум, одна гоблинская голова уже упала к ее ногам.
Солдрин кромсал, Матуурз рубил, Берен колол. В общем, дело шло. А тут еще подоспели вооруженные орчанки. Своей яростью и умением обращаться с оружием они не уступали многим людям мужского пола. Через какое-то время с гоблинами было покончено. Остался один Гхаш. Связанного и униженного его повел Кин в сопровождении своих друзей на стены Цитадели, чтобы оглядеться и постараться выяснить, что творится в городе. Надо было подать знак, что Цитадель снова в руках жителей Миндона.
А в городе, кажется, в свою очередь решили гоблинский вопрос. По крайней мере, здесь, в центральной его части. Со стен было видно, что на свои позиции возвращаются немногочисленные стражи, ведущие некоторое число пленных гоблинов в сопровождении ликующей толпы вооруженных граждан. Что творилось в восточной части, и чем закончилась тамошняя вылазка врага, отсюда не было ясно. Но, кажется, и там огни постепенно гасли, а звуки битвы становились все тише и тише.
Друзья двинулись в сторону флагштока, чтобы снять оттуда знамя с оком и вернуть родной Миндонский стяг. И тут Кин остановился возле требушета, стоящего на одной из башен Цитадели. Здесь, на каменном полу, лежало тело молодой женщины. В луже крови и без головы. В груди молодого офицера похолодело. Умом он еще не понял в чем дело, но интуиция уже
