– Настроения нет, – вяло отозвался Гаврил, пытаясь высвободить руку.
– Да ладно тебе, будет весело! – тянула его за локоть Зоя.
– Сказал же, что не пойду! – выкрикнул Гаврил, сбросил её хватку и быстро ушёл.
Зоя глянула ему вслед, повернулась и натолкнулась взглядом на Василису. Повела ярко накрашенными глазами и, задрав голову, уцокала обратно в школу.
– Соднасум в действии, – произнесла Фаврелия, становясь рядом с Василисой. Двинула малиновыми губами и жутко улыбнулась.
– Что в действии? – переспросила Василиса.
– Ритуал присушки, – произнесла Фаврелия, рассматривая длиннющие острые ногти цвета «взрыв на фабрике кетчупов». – Ваш святоша сжёг артефакт, а толку ноль. Кстати, ты подумала над моим предложением?
– Нет, – солгала Василиса. – Времени не было. Экзамены скоро, сами понимаете.
– Детка, – растянулась в улыбке Фаврелия, – скоро не только экзамены, а ещё Кизвалчи.
Василисе здорово резануло слух это её «детка». Но Фаврелия её хмурый взгляд, видимо, приняла за глупый и насмешливо произнесла:
– Кизвалчи – это праздник летнего солнцестояния. Два новых слова за один раз – это, конечно, сложно. Осилишь?
– Угу, – кивнула Василиса, сдерживаясь, чтобы не наговорить грубостей.
– Вот и славно. Не принесёшь мне кольцо до этого дня, я его напрочь высушу.
– Зоя расстроится, – сухо произнесла Василиса, глядя на Фаврелию.
– Переживёт, – отмахнулась Зоина мамаша. – Найдёт другого. А вот ты – вряд ли. Думай. Времени у тебя всего месяц, даже меньше. Думай.
И Фаврелия тоже уцокала в школу. Походки у них с Зоей почти одинаковые. От осинки не родятся апельсинки.
Только вот думать Василиса могла лишь об экзаменах. Первым был русский язык, и для сдачи ехать нужно было в Растяпинск. Хорошо, что Антон сумел с кем-то договориться насчёт большого автобуса, а то после поездки в его громыхающей на все лады чудо-газельке никто из выпускников даже имя своё правильно бы не написал.
Василиса долго не могла уснуть перед экзаменом, но отдохнуть-то надо. И таблетки пить – не дело, чтобы на следующий день не тормозить. Помогло кольцо Агафьи Русаковой, надетое на палец. И выспалась, и хорошее настроение утром придавало прекрасному самочувствию активной бодрости.
Уже собравшись, Василиса стояла в своей комнате и смотрела, как утренние лучи отражались от граней красного камня. Но не оставлять же такой яркий перстень на руке – вопросов не оберёшься. Василиса пошвырялась в вещах и нашла довольно прочную и тонкую верёвочку. Продела её в кольцо и устроила его на шее под блузкой.
Провожать выпускников на экзамен пришли не только родители и бабушки с дедушками. У автобуса отец Павел разговаривал о чём-то с Давидом Юрьевичем.
– А этот дрищ тут что забыл? – на всю площадку прокричала Фаврелия, указывая на монаха длинным ногтем.
– А вы что-то имеете против присутствия священника? – поднял брови Давид Юрьевич.
– Это же не похороны, – поморщилась, Олеся, глядя на отца Павла.
С чего они его так ненавидят, интересно.
– Он нервирует детей, – выдала наконец Фаврелия.
– А может, наоборот, – пробормотала Наталья Львовна, нервно приглаживая Гаврилу чёлку. Любимый сын стоял обречённо, даже не дёргался.
– Если у кого-то в голове опилки, то никакой молебен не поможет, – бросила Фаврелия.
– И не помешает, – произнёс Давид Юрьевич и, не дав ей ответить, скомандовал: – Все в автобус!
Василиса ожидала, что ещё по дороге изойдёт на нервы, но ничего подобного не случилось – ей было так спокойно, будто она не на экзамен ехала, а на экскурсию. И сами тесты прошли без сучка и задоринки, ни одно задание даже не показалось слишком сложным. Хотя, возможно, это от того, что Давид Юрьевич полгода её на них натаскивал.
А вот дома всё оказалось не так гладко. Вернувшись с экзамена, Василиса застала маму за швейной машинкой, а папу – на заднем дворе, в панаме и трениках копающем яму под прудик.
– Как всё прошло? – вскочила мама, как только Василиса вошла в дом. – Сложно было?
– Да нормально, – спокойно ответила Василиса. – А что, папа решил-таки тебе помочь?
По выражению папиного лица было понятно, что решение не было ни добровольным, ни лёгким. Он возился там полдня, даже выходной взял, а ёмкость всё не умещалась.
Так она и не втискивалась в раскопанную и подготовленную, казалось бы по всем правилам яму ни в первой половине дня, пока шёл экзамен, ни вечером. Ни через неделю, ни через две. Купленные в Нижнем нимфеи уже давно нужно было высадить, а они так и плавали чахлыми листьями в тазике на веранде.
– Может, обойдёмся без пруда? – в который уже раз безнадёжно предложил папа, опираясь локтем на черенок лопаты.
– Копай, – приказала мама, держа в зубах булавки, которыми подкалывала подол платья Василисы. – А ты – не вертись. А то криво получится.
Василиса терпеливо смотрела в деревянный потолок веранды. Она стояла так, вытянувшись и расставив руки, уже с полчаса. Изюм рыскал по двору, небо затягивали тучи.
– Ещё не хватало
