на себя смотрели?!! — Софья разошлась не на шутку. — Как, по-вашему, девушке будет приятно, если к ней подвалит такой вот… урод! Обросший, грязный, вонючий! Да от вас блевать тянет!
— Эй!!! — обиделись мужики. — Мы панки! И девкам нравится!
— Я про нормальных, а не про ваших шолошовок! — Сикорскую уже было не остановить. — Про приличных, которые не бухают дешёвый шмурдяк по подъездам и не курят!
— Э, слышь коза! — тут же из толпы выделилась девица, в футболке «AC/DC», дредами на голове, рваных джинсах и тяжёлых говнодвавах на ногах. — Ты кого шолошовкой назвала, малолетка?! Тебе что, космы твои крашенные повырывать?!
— Это мой естественный цвет, поняла овца! — взвизгнула София. — Мне не нужно надевать гнездо на голову чтобы выделиться!
— Что ты сказала?! — рокерша тут же кинулась в драку, — А ну иди сюда!
— Слышь, пацаны, вы бы убрали свою бешеную! — парень обхватил её сзади, не давая добраться до Софии. — А то Анька ей волосы то повыдерет. Я её долго сдерживать не смогу.
— Смотри, чтобы твоей Аньке самой не досталось! — тут же вступилась за подругу Капустина. — Это она бешеная, ей прививки надо ставить! Сорок уколов в живот!
— Так, пойдёмте проветримся, — я понял, что надо что-то делать, а то свара грозила перерасти в драку. — Давайте, девочки, ать-два на свежий воздух! Подышим и успокоимся.
Хорошо ещё, что пацаны, хоть и поглядывали на всех волками, но смогли сдержаться и помогли вывести наших боевитых дам на улицу, а то всё могло плохо закончится. Топе рокеров и панков было плевать на запреты и на концерте бухло лилось широкой рекой и дым стоял такой, хоть топор вешай. Причём судя по запаху жжёных тряпок, курили не только табак. Может это так повлияло на обычно спокойных девочек, а может общая атмосфера, но Софья меня сегодня сильно удивила. Можно сказать просто поразила в самое сердце. Не ожидал я от неё такого, и ведь мы даже не пили.
— Ну вы блин даёте! — всё что я смог, это прокомментировать ситуацию цитатой из фильма, который тут так и не сняли, — вот от кого, кого, но от вас, София Батьковна я этого не ожидал. Откуда такая агрессия? Девочки, вы же леди, и тут на тебе, одна с головы панку нос ломает, другая на рокеров кидается.
— Ой, иди в баню, Чобот, — Сикорская вроде успокоилась на свежем воздухе, но всё же ответила грубо, я бы даже сказал, дерзко. — Не тебе нам нотации читать. Ты сам то давно хулиганом быть перестал? Да и перестал ли вообще? Думаешь, мы не знаем, что вы собрались завтра или когда там? Так что не строй из себя тут оскорблённую невинность!
— И в мыслях не было, — открестился я. — Но мне можно, я ж всё-таки хулиган и всё такое, а ты то у нас прям по Гайдаю, спортсменка, комсомолка и просто красавица. Тебе положено быть идеальной.
— Положено, — грустно хмыкнула София. — Знаешь, как говорят? На что положено, на то говна наложено! Как же меня задолбало, что всем от меня что-то надо!!! Веди себя правильно, учись на отлично, не связывайся с плохими компаниями, домой приходи не позднее восьми вечера, а лучше вообще никуда не ходи. Со взрослыми не спорь, голос не повышай, локти на стол не ставь, громко не дыши, достало!!! Я может, тоже хочу, как вот эти, нажраться вина и прыгать под музыку, чтобы как в последний раз!!!
— Да тут у нас подростковый бунт, — я понимающе покачал головой. — Не крысься, я ведь прав. И ты права. Во всём. Невозможно постоянно загонять себя в определённый рамки, это как сжимать пружину, рано или поздно она распрямиться и дай бог чтобы кого-нибудь не зашибла при этом. Поэтому разрядка обязательно нужна, пока не рвануло. Другой вопрос, как именно её получать. Вот сходить потанцевать, попрыгать поорать — это правильный подход. А вот алкоголь и наркотики — зло. С ними слишком просто перешагнуть черту, где расслабление и выпуск пара переходит в саморазрушение. Слышали о принцессе Монако? Вот уж у кого было всё, а она бухала по-чёрному, ширялась, спала со всеми подряд, а потом вышла замуж за собственного охранника. Так вот как по мне, это уже не подростковый бунт, а откровенное блядство и деградация.
— Ой, Чобот, да завались ты, — отмахнулась от меня Сикорская. — Ты как энергетом стал, такой весь правильный оказался, что меня прям тошнит. Сам же меня в снобизме обвинял, а на себя посмотри! Говоришь как Выгорский или мой отец. Всё у тебя по полочкам, всё ты знаешь, словно тебе не шестнадцать, а шестьдесят. Даже когда тебя из комсомола исключить хотели ты что сделал? Сам швырнул членский билет на стол! Но не потому, что считал себя недостойным, а чтобы на тебя этим давить не могли, мне Ерёмин всё рассказал. Он правда не знал, зачем ты это сделал, а я прекрасно всё понимаю. Потому что ты просчитал всё. Ты же теперь всегда всё просчитываешь, да? Друзей, знакомых…
— Ну, нет, тут ты не права, — вдруг в разговор влез Шило. — В Семёне есть, конечно, что-то от Выгорского, но в остальном он не такой. Вот Галкин тот да, без своего интереса даже не почешется. И дружил только с нужными людьми, уж я-то знаю. А Чобот, он проще. Уж поверь. Батя говорит, что он дела ведёт, будто ему плевать на доходы. И уж точно если с кем-то дружит, то это не из-за денег.
— Что я правда такой нудный? — я с удивлением и смущением почесал в затылке. — Не ожидал. Это всё сатори. Находясь в нём, я как бы прошиваю часть жизни, что влияет на отношение. Но я не такой расчётливый как ты думаешь. Мне это просто не надо. Идти по головам, стараться забраться повыше… а зачем? Уж поверь, там, наверху, нет ничего хорошего. Впрочем, я никого не агитирую, решайте сами.
— Вот опять, — Соня обвинительно ткнула в меня пальцем. — Опять ты включил этот менторский тон! Ненавижу!
— Ребят, вы чего?! — встала, между нами, Капустина. — Так клёво отдыхали, а вы снова начали цапаться. Ну хватит уже.
— Реально, хорош, — поддержали её остальные. — Хорошо же общались, чего вы начали.
— Всё, всё, заканчиваем, — я поднял руки, а затем достал телефон, глянуть на часы. — Реально заканчиваем. Время уже дофига, возвращаться в зал смысла нет, да и бухие там уже все в дымину. Предлагаю по домам. Погудели, оторвались, выплеснули энергию протеста, пора и честь знать. А то, если честно, я чего-то устал. Мы
