Через два дня мы с мамой вылезли из такси на окраине города и, кутаясь в воротники пальто, двинулись в распахнутые настежь ворота. Над воротами висела поддернутая ржавчиной вывеска «Н-ский завод сельскохозяйственных машин». Сидящий в будке сторож равнодушно мазнул беглым взглядом по нашим съежившимся фигурам и вновь уткнулся в книгу Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на окружающих». Мы шли около получаса по заснеженным дорожкам, мимо действующих и заброшенных производственных корпусов и складских помещений. Я постоянно сверялась с бумажкой, которую мне дали в риэлтерском агентстве, но все равно, мы умудрились дважды заблудиться. Наконец, на серой бетонной стене я увидела знакомые цифры.
— О, мам, смотри, мы пришли!
— И куда ты меня завела?
— Ты здесь будешь работать.
Мама с величайшим скепсисом смотрела на несколько фундаментов, непонятного назначения, занесенных снегом.
— И что я буду здесь делать? Снег отбрасывать?
— Это бывшие теплицы подсобного хозяйства завода. Оно разорилось, я попробую их выкупить. Затем восстановим и будем выращивать здесь экзотические растения на продажу. Ты будешь заместителем директора по этому направлению.
— А кто директор?
— Я, мама, я. У меня есть фирма, оформлю покупку на нее.
— У тебя есть фирма? Дочь, что я еще о тебе не знаю?
— Почти все, мамочка. Сейчас иди скорее вон туда, там в ста метрах еще одни ворота, у ворот ждет такси, на котором мы сюда приехали. Он отвезет тебя домой, заплатишь вот эти деньги, все обговорено.
— А ты куда?
— Я обратно в заводоуправление, буду насчет покупки общаться, потом домой на троллейбусе приеду.
Заместитель директора завода по общим вопросам, согласно таблички на двери, — Коробков Вячеслав Анатольевич, был мужчиной представительным и большим. Сначала он несколько минут пытался выгнать меня из кабинета, так как я мешала насладиться горячим чаем в большой фаянсовой кружке. Поняв, что ни в отдел кадров, ни в отдел аренды я не уйду, заодно допив чай, Вячеслав Анатольевич смирился с моим существованием, и был готов меня выслушать. Я отряхнула пальто от налипшего снега, подивилась обилию красных вымпелов и кубков в одном углу просторного кабинета и иконе в богатом окладе, украшающей противоположный угол помещения, после чего изложила хозяину кабинета свой вопрос.
Отсмеявшись, мужчина спросил, сколько мне лет, затем, посмеявшись еще немного, сообщил:
— Девушка, мы не планируем продавать эти объекты. Через два дня, в актовом зале на третьем этаже, будет проходить конкурс на право заключения договоров аренды этих объектов недвижимости, сроком на одиннадцать месяцев, с правом пролонгации. Вы сейчас можете подняться на третий этаж, и еще успеете подать заявку на участие в конкурсе. Залог за участие в конкурсе небольшой, вам вполне по карману. На этом не задерживаю вас, всего вам хорошего.
Когда я подходила к двери кабинета, в спину раздался вопрос:
— Простите девушка, а учиться вы не пробовали, в институт поступить, например?
Я обернулась на хозяина кабинета. Уверенный в себе мужчина, заместитель директора огромного завода, половина территории которого была занята вымороженными корпусами, зияющими пустыми дверными и оконными проемами, смотрел на меня уверенно и добродушно.
— Благодарю вас, я уже учусь в институте…
На третьем этаже было заметно холоднее, в кабинете с вывеской «Отдел аренды», среди ободранной мебели, кутались в шали две женщины средних лет.
— Господи, девушки, как вы здесь только сидите, бедные, наверное, болеете постоянно?
Ну вот, доброе слово и кошке приятно, настороженные взгляды потеплели.
Одна из женщин, шмыгнув носом, вполголоса сказала:
— Из экономии отопление дают еле-еле, лишь бы трубы не разморозить.
— У вашего зама по общим вопросам гораздо теплее.
— У начальства на втором этаже обогреватели стоят, а остальных пожарный инспектор гоняет, калориферы изымает.
— Ну, понятно, везде так, у руководства все отдельное. Вы простите, что я вас отрываю, но подскажите, с кем можно переговорить?
— Какой у вас вопрос?
— Я бы хотела насчет аренды подсобного хозяйства узнать, план участка изучить и проект договора посмотреть.
Женщины мило улыбнулись:
— Да, пожалуйста, присаживайтесь, сейчас дам вам бумаги.
Посмотрела документы. Участок хороший, отдельный выезд, все коммуникации. Ну, а договор аренды привычная ловушка для арендатора. Срок одиннадцать месяцев, первый месяц арендную плату не платишь. На этом все плюсы заканчиваются. Я представила, как я, сделав ремонт и превратив заваленные мусором и снегом теплицы в теплые, освещенные специальными лампами оранжереи, иду к Вячеславу Анатольевичу продлевать договор на следующие одиннадцать месяцев, а он, доброжелательно улыбаясь, говорит:
— Милая девушка, у нас появился арендатор, готовый платить арендную плату в несколько большем размере, поэтому, убедительно прошу, в течение двух недель очистите арендуемые помещения от вашего присутствия.
Я повернулась к сотрудницам и шепотом спросила:
— Простите, а много заявок подали?
— Две, одна аренда гаража и одна — подземное овощехранилище — ответный шепот был еще тише.
Вечером был трудный разговор с мамой. Тихая и скромная женщина в обычном общении, в некоторых вопросах она упиралась, и сдвинуть ее было невозможно даже танком. Два часа мои доводы, что она справиться с разведением растений и ведением тепличного хозяйства разбивались как морские волны о гранитный волнорез, укрепленный в слабых местах железобетонными бабушкиными комментариями, что Люда опять придумала какую-то ерунду. Редко, но иногда два старших поколения моей семьи объединялись, что бы поставить меня на место.
Уяснив, что сегодня не мой день, я вышла из кухни со словами:
— Когда я решу все вопросы, я вернусь к этой теме.
В день проведения конкурса на право заключения я пришла в актовый зал за пять минут до начала мероприятия. В зале присутствовал мрачный бородатый мужчина, с темными рабочими руками. Стол президиума занимал мрачный Вячеслав Анатольевич, сбоку, испуганными мышками, сидели сотрудницы отдела аренды в количестве двух штук.
Через пятнадцать минут заместитель директора, тяжело вздохнув, начал неразборчиво читать по бумажке условия проведения конкурса. Резко распахнувшаяся дверь актового зала прервала речь руководителя на полуслове. На пороге стоял невысокий, квадратный мужчина, на вид лет шестидесяти, одетый в неброский серый костюм. Голову вошедшего украшали старомодные очки с толстыми стеклами и
