же помнишь, мне дали контакты отдела недвижимости нашего района. Я решила не откладывать дело и прямо утром созвонилась. А тот тип неожиданно предложил подъехать к нему. В общем, я в рекордном темпе разделалась с делами и поспешила туда.
— И?!
— Приятный человек, очень умный и знающий. Нам с тобой и это знакомство пригодится. Он поднял бумаги и выяснил, что сразу после войны документы на наш дом оказались повреждены, и именно в нашей квартире точное количество комнат было не читаемо. Тот, кто тогда заведовал расселением, не стал морочиться и записал примерное количество. Вот она и потерялась.
— И как же сейчас?
— По рекомендации нашего знакомого во власти этот хозяйственник покопался в законах и нашел очень изящное решение: перевел задним числом эту комнату во владение твоих родителей, а потом оформил, задним же числом, тебе как наследство. Разумеется, не задаром, но, слава Юноне, с деньгами у нас сейчас все в порядке.
— И что теперь?
— Завтра, в Михайловском, мы с тобой вызовем Павла и Зимину, попросим их найти того, кто так заколдовал комнату.
— Мы с Ниной купили на завтра бисквитный рулет со взбитыми сливками, для музейщиц. Его хватит?
— Разумеется. А в воскресенье съездим в Пушкин, сделаем ритуал на мир с соседями: они еще не знают про дачу, так что, стоит одним махом увеличить их благодушие по двум поводам.
— Хорошо. Я думаю, комнату в любом случае стоит придержать. Стоит и стоит. Сначала с дачей разберемся. А там посмотрим.
— Ты права. Ну что, спать пора? Завтра вставать рано…
— Это да, — я забрала посуду и отправилась на кухню.
* * *
На следующий день рано утром мы стояли в Овальном зале Михайловского замка. Ритуал вела бабушка. На вызов пришли Павел и Зимина, еще пяток призраков, два полтергейста. Не густо. Впрочем, сейчас разберемся.
— Есть ли страждующие души? — ритуал начался штатно.
— Есть, — один из призраков поклонился присутствующим, — Ворыпаевы мы.
— Что просишь? — помолчав, спросила ба.
Я в своем обережном круге замерла: кажется, план на ритуал полетел в тартарары?
— Потомок мой, Ленька, живет в глубинке, пьянствует. А ведь человеком мог быть. Умен и талантлив, как немногие.
— Свою голову другому не подставишь, — нейтрально заметила ба, — сейчас времена переменчивые, кто хотел — наверх взлетел, кто не смог — опустился. Коли твой потомок ко дну катится, стало быть, есть причина?
— Есть, увы, — призрак изобразил глубокий вздох, — племянник мой, тоже Ленька, окрутил купеческую девку. Оприходовал, позабавился, а потом бросил. Семья ее назад не приняла, мир осуждать, да травить принялся… девка и утопилась. А перед смертью весь мой род прокляла. Захирели Ворыпаевы, деньги растратили, имение потеряли… было нас много, а после проклятия все почти перемерли. Сейчас всего один Ворыпаев и остался. Так же, как племяш, Леонидом назван. Наверно, потому и неудачник…
— А что сам обиженную не нашел? Она же одной веры с вами.
— Самоубийца, — дух развел руками, — такие либо сразу вниз, либо…
— Шишига она, — встряла Зимина, — слыхала я эту историю.
— Это сложно, шишигу упокоить, да ее проклятие снять, — бабушка задумчиво постучала пальцем по щеке, — что как откуп дашь?
— Да разве ж возрождение рода не откуп?!
— А мне что с твоего рода? Есть он, нет ли? Мне все равно. Алкоголика твоего, опять же, в человеческий вид привести… оно мне надо?
— Дело же богоугодное, — призрак посерел, махнул рукой.
— А я не христианка. Вы, дворяне, сами себе порой самые злые враги. Неужели племянник твой о последствиях не думал, когда купчиху заваливал? Думал, что дворянам закон не писан? Сам-то, небось, потом жил спокойно, в свое удовольствие… и ничуточки совести не ёкало?..
— Да… — Зимина снова вмешалась, — помню я Ворыпаевых. И скандал тот в свете обсуждали, правда, очень недолго, не тот масштаб. И Леонида этого встречала. Жил спокойно, пусть не в верхах, но карьеру себе сделал. Через пару лет после скандала на дворянке провинциальной женился, потомков оставил, умер в майорских чинах, не бедствуя. Нынешний Леонид как раз его правнук.
— А подать-ка сюда этого Леньку Ворыпаева!.. — внезапно вмешался царь.
Другие призраки, до этого державшиеся поодаль, метнулись вбок.
— Пока ждем, — бабушка обернулась к Зиминой, — Варвара Петровна, дельце есть у меня семейное.
— Вот как? А что за дело?
— Рядом с нашими комнатами есть еще комнатка. С конца последней войны стоит пустая и забытая, никто о ней не помнил. А как внучку обучать начала, видать, чары какие спадать начали. Я глянула, след на вашу сторону ведет. Найти бы…
— О, это я мигом, — старуха кивнула и улетела.
Она и впрямь обернулась раньше царевых слуг. Пришедший с ней призрак был тонким и бледным юношей.
— Кто таков? — сурово вопросила ба.
— Данила я, Петров, — он подрагивал, косясь на присутствующих.
— Зачем комнату заклял?
— Так мне ее только дали, я и месяца не прожил, как война началась! На фронт пошел, а что ж, после войны снова по общагам жалиться?..
— Когда помер?
— В сорок третьем, снарядом наш окоп накрыло.
— Жаль… но комнату-то что не освободил?
— А как это?
— Эх, молодежь… — Зимина отвесила парню отеческий подзатыльник, — повторяй за мной, дубина! Я, Данила, сын…?
— Иванович я. Из крестьян, отец в Питер на завод приехал работать, да помер вскорости, а я при заводе остался.
— Вот, — она снова дала ему подзатыльник и скомандовала, — повторяй!
— Я, Данила Иванович Петров, сын крестьянский, — покорно сказал дух.
— …С сего момента освобождаю от своей воли и власти комнату в доме на Петроградской стороне, данную мне при жизни в пользование… — продолжила Зимина.
— …С сего момента освобождаю от своей воли и власти комнату в доме на Петроградской стороне, данную мне при жизни в пользование… — покорно повторил дух.
— …И передаю права на нее роду Стриговых.
— …И передаю права на нее роду Стриговых.
— …Да будет так!
— …Да будет так!
— Свидетельствуем! — рявкнули царь и остальные призраки.
Никаких внешних эффектов не случилось, но мне внезапно стало тепло на сердце. Хорошо, значит, подействовало.
Тут сбоку и снизу призраки ввели в зал еще одного. Леонид Ворыпаев оказался высоким, видным мужчиной с лихими усами. Офицер осмотрелся, обнаружил царя поблизости, поклонился. На нас даже не глянул. Ну-ну, какие мы гордые, да благородные! Ничего, петушок, сейчас тебе перышки-то повыдергаем!..
— Вот, ваше величество, племянник мой, Леонид, — старший Ворыпаев повел на родню рукой, поклонился.
— Вижу, — Павел обошел вокруг, осмотрел, покивал, — видный был офицер, посмотреть приятно.
Леня приосанился.
— Наверно, у дам успех имел?
— Как без этого, — Леня поклонился, вид имея польщенный и глуповатый.
— Ну-ну, — царь еще раз обошел
