ответила мне таким жарким поцелуем, что я аж задохнулся. — Нет, точно в одиннадцать.
И я почувствовал, как ее пальчики расстегивают мою рубашку. Да, точно в одиннадать…
Эх, как быстро время летит! Особенно, когда оно свободное и есть чем заняться. Неделя после экзаменов выдалась просто замечательной. Марии внезапно перезачли экзамен по теорволшбе и мы с ней отрывались по полной. Правда, в пентхаусе-избушке с тех пор мы были всего два раза — бабуля, похоже, просекла фишку, чем ее совершеннолетняя внучка занимается, и старалась занять княжну, чем могла. Но теперь уже поздно, Мария целиком моя, как и я — ее. До сегодняшнего дня, начиналась практика.
Ваську Лопухина предки за плохое поведение сослали на практику на какой-то их секретный завод в Сибири, во глубину тех самых руд. Марию устроили в какую-то госконтору со сложным названием типа НИИЧАВО— а что еще от цепных псов Империи Разумовских ожидать? А меня ждала наша замечательная во всех отношениях лаборатория «Древо», где мне и предстояло проходить практику весь следующий месяц.
В лабораторию, как и положено, меня доставили на джипе с охраной. Даже второй, трассового сопровождения, выделили — паранойя в семье достигла критического уровня. Хоть и не было вражьих вылазок после того случая со шпионом ковена, охрана работала по принципу «лучше перебдеть, чем недобдеть», враг не дремлет! Ага, помню табличку на телефонах — «внимание, противник подслушивает»! Хотя ее вешали просто по приколу — спецтелефоны с гербом на диске подслушать было невозможно, все сразу же шифровалось и пускалось по закрытому каналу. Но это я опять отвлекся.
«Древо» располагалось в глухом девственном лесу среди корабельных сосен. И дело не столько в секретности, сколько в уединении — подальше от городских факторов в виде источников излучения, вибрации, прочих помех… А вы что думали? Пройдет рядом трамвай, и не дай бог пустит искру — и все, особо точные измерительные приборы и установки сойдут с ума от такого воздействия. И капец тщательно спланированному эксперименту или особо точной детали. И была еще одна причина расположения лаборатории здесь, с индустриальным настоящим ничего общего не имеющая.
Это было место Силы, точнее, окно для проникновения ее в наш мир. Здание, построенное на месте древнего капища, черпало ее ведрами, а в случае какого-то особо сложного и энергозатратного эксперимента — уже непрерывным потоком. Так что недостатка в ней не было. Как и в электроэнергии от четырех портативных реакторов «Лопухин-Эрстед», расположенных непосредственно в здании. Ага, производства энергетического подразделения концерна, принадлежащего клану Василия.
Мы долго мчались по дороге к «Древу», прошли два пропускных пункта с проверкой документов, и наконец выехали на огромную открытую поляну-газон в сердце огромного леса. Все честь по чести — и большая зона отчуждения, и огражденный периметр из сетки под током. А посередине этого самого мегагазона — само здание «Древа», вопреки названию представлявшее собой большой черный металлостеклянный куб, сверкавший в лучах летнего солнца.
Проехав через очередной КПП, мы, наконец, вырулили на залитую солнцем стоянку. Тут уже была делегация по встрече — директор лабораторного комплекса, начальник службы безопасности, и какая-то плотная тетка… пардон, дама средних лет, от которой так и веяло канцелярским клеем и личными делами. Наверное, местная начальница отдела кадров, подвид — «старая канцелярская крыса», таких в любой конторе найти можно.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство! — поклонились мне собравшие, вызвав чувство неловкости. Как-то неудобно…
— Здравствуйте, господа! — как можно более приветливо обратился я к ним. — Стажер Апраксин для прохождения ознакомительной практики прибыл!
— Вот-вот, именно стажер, — поправил очки в золотой оправе директор, граф Тоцкий. — И права и обязанности будут как у обычного стажера, без дополнительных вольностей. Вам понятно, Ваше Сиятельство?
— Да, Ваше Сиятельство! — ответил я, согласно заветам Петра 1, когда подчиненный должен иметь вид лихой и придурковатый.
Вызвав при этом улыбку второго присутствующего, начальника СБ «Древа» графа Кислицына, бывшего замначальника управления контрразведывательного обеспечения стратегических объектов ОКЖ.
— Позвольте представить нашего начальника отдела кадров Марию Ивановну Рябцову, все рабочие вопросы — к ней, — продолжил Тоцкий.
— Очень приятно, Ваше Сиятельство! — грудным басом ответила дама.
— Мне тоже, Мария Ивановна, — подавив желание сократить до «Марьиванны» ответил я.
Очень приятно? Да вы сильно заблуждаетесь. Не такой я и приятный.
Марьиванна протянула мне несколько листов бумаги, вынутых из традиционной красной папки с тисненной золотом надписью «К докладу», очевидно давая возможность прочитать, испугаться и в последний раз передумать.
Ого, соглашение о неразглашении, приказ о приеме не работу и назначении на должность стажера, короткая анкета… Все чин чинарем, официально и сухо. А также это значило то, что на меня теперь распространяются правила служащего лаборатории, и случись чего не то, то и страховка будет. Для меня — медицинская, хоть с папиными деньгами и связями я в ней и не нуждался, а для них — задниц, если не дай бог что с наследником что-то случится в их зоне ответственности.
Я быстро поставил закорючки в нужных местах и отдал бумаги обратно Марьиванне, торжественно убравшей это обратно в папку.
— Пройдемте в лабораторию, Ваше Сиятельство, — показал рукой на вход граф Тоцкий с видом «оставь надежду, всяк сюда входящий».
Я важно кивнул и последовал с процессией.
Первая остановка — проходная. Вот тут меня пропустили через сканер, создавший сигнатуру моей внешности. После этого принтер охраны выплюнул карточку-бейджик с моим портретом, фамилией и квадратиком кода. А также пропуск обзавелся одной полосой внизу — признаком самого низшего допуска. У самого Кислицкого на прикрепленном к лацкану бейджике их было четыре — видимо, самый высокий. Я вновь прошел через ворота уже с бейджиком, и насладился видом своей физиономии на экране у охраны и подробным описанием кто я, и какого черта я здесь делаю.
— У вас самая низшая форма допуска, четвертая. Для общегражданского персонала, не связанного с критически важной информацией, — пояснил Кислицкий. — Учитывайте это, перед тем, как куда-то войти. Помещения, доступные для вас, помечены одной полосой.
Ну понятно, это даже не допуск, их бывает три формы. Это просто дает право прохода на территорию и дает доступ разве что к торговому автомату в фойе. Странно чувствовать себя человеком с улицы, который всю жизнь до этого имел «форму раз».
— Дальше проведу его я, — вмешался Тоцкий. — Прошу прощения, господа. А вы, молодой человек, следуйте за мной.
Я проследовал за Тоцким по коридору, поднялся за ним наверх на второй этаж. Народу было немного — рабочий день уже начался. Тем более понедельник —
