class="p1">В одном Маринка была права, — с пакетами нужно было что-то делать. Такси приехало быстро, не прошло и пяти минут, а вот с целью поездки Любаня не определилась. Ночных магазинов она не знала, а кататься по всему городу — дороже обойдется.
— Вы знаете поблизости работающий магазин, где чемоданы продают? — нашлась Любаня.
— Знаю, это через квартал отсюда, туда и пешком дойти можно, — пробурчал недовольный водитель.
— Так мне нужно туда и обратно, за пятьсот довезете?
Чемоданы стоили дороже чем весили, пришлось ограничится тремя огромными спортивными сумками, водитель такси ждал возле входа. В чужой дом возвращаться не хотелось, но дубленка и пуховик не давали Любе покоя, к тому же под дубленкой должно висеть красивое, строгое платье, купленное по случаю для посещения театра. За два года своего проживания в Питере в театр Любовь так и не сходила.
Звонить в дверь не пришлось, ключ неожиданно нашелся в кармане джинсов, — «на автомате прихватила или с вечера не вынула?», за дверью было тихо. «Ушли», — подумала Люба, но тут дверь зала приоткрылась и в проеме показался Светкин сосок, а за ним уже и сама Светка.
— А почему она вернулась? Она же в тебя бутылкой бросила, ты не выгонишь ее за это? — послышался из-за двери дребезжащий голос Светланы, говорила она нарочито-громко, Игорь ответил что-то неразборчивое.
— Сволочи! Это же я жена, а она — никто, она потаскуха! — хотелось крикнуть Любе, но она промолчала. Пятнадцать минут позора, и она навсегда покинет злосчастную квартиру Игоря, — терпи, — приказала она себе.
Платье для театра нашлось сразу, но с дубленкой возникли проблемы. Пуховик кое-как сложился и влез в свою сумку, а дубленка не лезла туда от слова — совсем, — оставить тут? На куски порежу и тут оставлю — пускай эта сучка от зависти лопнет!
Но следующая мысль была более удачной, — если дубленку порезать на куски, то она и в сумки запихнется. А если разрезать аккуратно по швам, то потом и обратно можно сшить. Тупыми ножницами, да трясущимися руками аккуратно отрезать не получилось, но уж как есть, — удовлетворенно подумала Люба, распихивая куски дубленки по разным сумкам. Красиво и гордо уйти у нее не получилось, рука сама на прощанье потянула за край стеклянного серванта. Тот, потеряв равновесие, немного поплясав взад-вперед решил все-таки опрокинуться на бок, расплескивая по комнате осколки своего содержимого. На звон стекла выбежал Игорь с висячим достоинством и гневом в глазах. Кулаки бывшего мужа угрожающе сжались, но, когда обвешанная сумками Любаня устремилась к выходу, Игорь смущенно отскочил в сторону. Муж был на голову выше, но она на двадцать килограмм тяжелей, — вот вам и лишний вес, — пряча улыбку подумала Люба.
Ранний автобус довез ее до работы, девушка вздохнула, посмотрев на часы. Впереди почти три часы ожидания, после которого предстоял неприятный разговор с начальством.
Бледное Питерское солнце лениво розовело на утреннем небе, мимо маленького неогороженного рынка к станции метро заспешили сонные пешеходы. За два года, проведенных в городе, Любане он совершенно не наскучил. Не успев нагуляться по его узким извилистым улочкам, хранящим историю нескольких поколений, не успев посетить даже половину намеченных музеев, не сумев надышаться этим восхитительно-влажным воздухом, обстоятельства вынуждали ее покинуть Санкт-Петербург.
Были конечно же и другие варианты — снять комнату у бабушки на задворках или устроиться жить тут же, в киоске. Последнее, кстати, имело свои перспективы в виде отсутствия платы за квартиру и наличия маленькой уборной — на большее с ее зарплатой рассчитывать не приходилось. Но стать посмешищем для всего рынка, на это Любаня осмелиться не могла.
Рынок оживал вслед за городом, многое киоски гремели металлическими решетками, переругиваясь между собой грузчики таскали ящики и корзины, неприятно скрежеща дном по асфальту мимо нее проволокли пузатый бочонок с квасом. Со стороны остановки к рынку шла Марина с подругами, по тому, как сверкнули глаза у бывшей подруги, Люба поняла, что посмешищем она уже стала. Ну что ж, осталось ждать не долго.
Ромин пикап уже стоял возле киоска, но самого хозяина видно не было. Люба зашла внутрь, пользуясь моментом поговорить с хозяином наедине. По настоящему его звали не Рома, этот загорелый выходец с юга носил какое-то резкое звучное имя, произнести его правильно у продавщиц не получалось.
Сегодня, как и всегда, от Ромы пахло потом, пивом и дешёвым одеколоном, на лице сияла дежурная улыбка. Увидев Любу в тесном проходе, улыбка Ромы несколько угасла, он безошибочно умел понимать, когда разговор зайдет именно про деньги. Денег хозяин вечно недоплачивал, прикрывая себя вескими причинами, но сейчас Люба была настроена больше чем решительно.
— Привет, Рома, мне нужно с тобой поговорить! — как можно более дружелюбно начала девушка.
— Эээ, у меня сейчас времени нет, давай, слушай, поговорим после обеда, — в голосе Ромы появился южный акцент, как бывало с ним всегда в тех случаях, когда он хотел отвертеться от разговора.
— После обеда меня уже здесь не будет! — сухо отрезала Любаня, перекрывая, на всякий случай, корпусом основную часть прохода.
Рома с опаской покосился на дверь, прикрытую мощным Любиным торсом и широко улыбаясь ответил:
— А почему, слушай, не получится, а? Рабочий день еще впереди!
— Я уезжаю. Сегодня. И мне нужны деньги. Сейчас. До зарплаты еще два дня, но я хочу получить деньги сегодня, за вычетом этих двух дней.
Люба всегда завидовала своим знакомым, которые умели вести разговор на повышенных тонах, не вдаваясь в крайности — без крика и истерик. Будучи человеком импульсивным, в минуты волнений она всегда начинала кричать или же подпускала слезы, но сейчас все это было не к месту.
— Слушай, зачем такая спешка, почему не хочешь два дня подождать? — издалека начал Рома.
— Не могу! Мне домой надо, мне тут жить негде, а билет на поезд дорого стоит, — выпалила Любаня и тут же пожалела о своей несдержанности, теперь Рома знал, что ей срочно нужны деньги и ждать два дня она их не станет.
— И далеко ехать? — хитро прищурившись, спросил он.
— Так ты дашь мне зарплату? — Люба уже понимала каков будет ответ и что она сама в этом виновата.
Глаза Ромы облизывали женскую грудь в том месте, где верхняя пуговица блузки, в виду жары, оставалась неплотно застёгнутой. Сложно сказать, как сложился бы дальнейший разговор продавщицы с хозяином, будь первая немного смелей, но Любаня, перехватив Ромины хитрые глазки, быстро застегнула пуговицу на блузке, а по ее щекам расплылась пунцовая досадливая гримаса.
— Денег нет! — Тут же сухо ответил Рома, — у меня в
