от меня нужно, и вряд ли они так просто отвяжутся, так что лучше сразу расставить все точки над «i».
Старый дворец Мон-Мартэ — забытая древними глухомань на северной окраине Рузанны. Добираться туда на экипаже не менее часа при условии, что водитель не будет плестись, как черепаха, страдающая подагрой. Нижний парк с трёх сторон окружён озером, и единственная возможность попасть в него, не замочив ног, — дорога через Верхний парк. В общем, если воспользуюсь экипажем, у фонтана я буду в лучшем случае часа через полтора. Поздно.
И тут мой взгляд упал на поднимавшийся в небо монгольфьер с очередной восторженной группой любителей высоты.
«Чем древние не шутят!» — Я поспешил в сторону площадки, откуда стартовали аэростаты.
Приметив чуть в стороне небольшой дирижабль ярко-оранжевого цвета, я подошёл к его, казалось, скучающему пилоту.
— Приветствую, уважаемый. Что не летаете?
— Дак перерыв у меня, милостивый господин. Вот отсижу чутка задницу — и снова в небо, — зевнув, лениво процедил мужчина.
— А если я предложу вам слетать до Мон-Мартэ? — я бросил на пилота лукавый взгляд.
— В такую даль не полечу, — веско заявил тот. — Это ж полчаса только в одну сторону!
— Какой у вас дневной заработок? — как бы невзначай поинтересовался я.
— Ну-у-у… — мужчина замялся. — Курайсов двадцать поди наберётся.
Сумма была завышена как минимум вдвое, но я и глазом не моргнул.
— Плачу шестьдесят курайсов, если доставите меня ко входу в Верхний парк. Вылетаем сию минуту, — я протянул ошарашенному пилоту четвертак. — Это аванс. Остальное получите, когда прибудем на место.
Мужичонка вскочил, будто ошпаренный, засуетился, пряча полученные монеты в карман линялых штанов, и вот он уже застыл у гондолы, придерживая пассажирскую дверцу:
— Милости прошу, добрый господин. Доставим в лучшем виде!
***
Пилот и вправду оказался мастером своего дела. Побуждаемый звонкой монетой, он не давал дирижаблю спуску, выжимая всё, на что был способен его летательный аппарат.
Подходя к условленному месту встречи, я сверился с часами: стрелки показывали ровно три.
«Отлично», — в вопросах времени и своевременности я тот ещё педант. При этом вполне снисходительно отношусь к опозданиям других — в пределах разумного, конечно.
Мой сегодняшний визави пока не обнаружил себя, поэтому я обратил внимание на фонтан, стоявший в центре небольшой поляны, отделённой от остального парка густым лиственником. В центре круглой чаши из потемневшего от времени белого мрамора, скрестив ноги, восседала огромных размеров статуя обнажённой женщины. Непривычно вытянутый гладкий череп и многочисленные жгуты-щупальца, выходящие из её спины, указывали на принадлежность женщины к расе меруанцев. Запрокинув голову и подняв вверх руки, древняя словно обращалась с мольбой в вышние сферы, устремившись туда всем своим существом…
— Символично, не находите? — прозвучал за моей спиной знакомый баритон.
— Что именно? — я не обернулся, продолжая смотреть на статую и давая возможность телепату поравняться со мной.
— Статуя канувшего в Лету божества в заброшенном парке.
— Да вы настоящий философ! — я позволил себе лёгкую улыбку.
— Поживёте с моё — тоже станете философом, — хмыкнул мужчина. — Человечество, скажу я вам, недооценивает любовь к мудрости, которая, по сути, является основой для науки.
— Что вы подразумеваете под философией?
— Логику, — серьёзно ответил телепат. — А без неё, как вы понимаете, не может жить ни одно существо, включая человека. Если у человека нет логики или она сильно искажена — он умственно отсталый либо сумасшедший. Но, мастер Харат, даже у сумасшедшего есть своя логика.
— Мастер…
— Рилас Атейн — к вашим услугам, — представился мой собеседник.
— Мастер Атейн, вы ведь пригласили меня не для того, чтобы устроить философский диспут?
— Это было бы чересчур даже для меня, — усмехнулся сновидец, отвечая на мою иронию. — Давайте прогуляемся, здесь чудесное место — тихое и уединённое, в самый раз для беседы, которая нам предстоит.
Мы прошли сквозь завесу лиственниц, оказавшись на одной из парковых аллей — слегка заросшей, но вполне пригодной для прогулки. Телепат молчал, вероятно, собираясь с мыслями.
— С Сореном Альваро мы познакомились, ещё будучи студиозусами Сновиденной академии, — наконец заговорил мой визави. — Сдружились практически сразу, хоть и были совершенно разные: он — идеалист-романтик, витающий в облаках и мечтающий о великих открытиях, я — до мозга костей прагматик, к тому же редкостный зануда. Неудивительно, что наши профессиональные интересы разошлись: Сорен выбрал научно-исследовательское направление, а ваш покорный слуга, как вы уже поняли, стал сновидцем-телепатом. Тем не менее мы сохранили тёплые дружеские отношения, хоть и виделись после распределения довольно редко. После выпуска, благодаря блестящей рекомендации ректора академии, меня пригласили на королевскую службу. При дворе мои навыки оказались весьма востребованными, и я быстро пошёл в гору. И так же стремительно скатился на самое дно… — Атейн помолчал, напряжённо всматриваясь вдаль, затем встряхнул головой, будто отгоняя призраков прошлого, и продолжил: — Впрочем, я уже давно на пенсии, и придворные интриги меня, хвала древним, больше не касаются. Во всяком случае, мне приятно так считать.
— Всем нам свойственно заблуждаться и находить в этом утешение, — понимающе кивнул я.
— А теперь, мастер Харат, попрошу вас быть предельно внимательным, — неожиданно сменил тон телепат. — То, что я расскажу дальше, касается вас самым непосредственным образом.
Сновидец придирчиво осмотрел меня и, по-видимому, удовлетворившись результатом, продолжил.
— Две ночи назад ко мне в сон пришёл Сорен. Он выглядел как затравленный зверь, что держится из последних сил. От моих обеспокоенных вопросов Сорен отмахнулся, как от надоедливых мух, и протянул мне платиновый перстень. «Нет времени на сантименты, друг мой. Охотники уже дышат мне в затылок, — возбуждённо заговорил он, озираясь по сторонам. — Этот перстень — ключ, а замок найдёшь в Дор-Астане. Ты обязан исправить мою ошибку. Обещай мне, Рилас, во имя всего человечества, что сделаешь это!» Сорен схватил меня за плечи, его руки обжигали подобно раскалённым клещам. Лихорадочно блестящие глаза взыскующе уставились на меня. «Обещаю…» Напряжённое, почти безумное лицо Сорена сразу расслабилось, черты стали мягче. Теперь его взгляд излучал благодарность и тихую грусть. Он хотел ещё что-то сказать, но вдруг начал таять, словно облако под взором сновидца-стихиаля. В считанные секунды мой друг растворился, будто и не было его вовсе — лишь ощущение остывающего жара в плечах и отпечатавшийся в памяти взгляд подтверждали его недавнее присутствие.
— Тогда каким образом кольцо оказалось у покойного Туана?
— Я самолично отправил его в особняк Альваро, — неожиданно ответил телепат.
Я изумлённо взглянул на Атейна, но воздержался от комментариев.
— Из короткой, но весьма информативной встречи с моим старым приятелем стало ясно, что Сорен влип в прескверную историю и, судя по всему, его уже нет в
