на свой торс.
Это сколько ж времени придётся торчать в качалке, чтобы выглядеть вот так ПОСТОЯННО?
У меня было несколько приятелей, помешанных на ЗОЖ. Куриная грудка с гречкой, четыре литра воды в сутки и поднятие тяжестей до мути в глазах — вот и все их развлечения... Никакой выпивки, никаких девушек, а в голову они кушают.
Натягивая обратно майку и куртку, я вспоминал то, что сказала Ариэль, девушка с лиловыми волосами:
— У нас здесь всё очень просто: можно стать тем, кем сам захочешь. Или тем, к чему больше всего лежит сердце.
Сделав глубокий вдох, я отвернулся от зеркала и сосредоточился на своих ощущениях.
Я умер? Впрочем, если загробная жизнь выглядит именно так — я только за.
Лежу себе с проломленной головой на дне канализационного люка, а где-то вдалеке слышится сирена скорой...
Впрочем, умершим я себя не чувствовал. Да и девушки, проявившие ко мне такое участие, выглядели вполне живыми.
Не буду гадать, что бы сказала бабуля, увидев меня с кубиками, и в окружении красоток.
Но к сожалению или к счастью, сказать она уже ничего не могла. Моя драгоценная бабушка, единственная моя родственница, кроме сбежавшего в неизвестном направлении папаши, умерла сразу после того, как я поступил в универ. Оставила мне двухкомнатную хату в Мытищах, раздолбанный "Москвич" и двести рублей на карточке.
Так что, если я и умер — переживать особо никто не станет. Я почувствовал, как возвращается своеобычное хорошее настроение, но тут же дыхание перехватило, а сердце глухо бухнуло в горле.
Другой мир. Копать-хоронить, я очнулся в другом мире!
Наконец-то до меня начало доходить.
Развернувшись назад к зеркалу, я честно посмотрел себе в глаза и громко сказал:
— Это — не обычное приключение, после которого ты спокойно вернёшься в свою квартиру, достанешь из холодильника бутылочку пивка и плюхнешься на любимый продавленный диван. Это — абсолютно новая жизнь. Забудь всё, что было раньше, и попытайся начать с начала.
И я себе улыбнулся. Отражение синхронно повторило мой жест, что ещё раз доказало: это и в самом деле — я.
Только тот, который не играл в детстве на скрипке, а занимался многоборьем; и в универ поступил не на экономический — как того хотела бабуля, а например, на актёрский.
Бросив ещё один взгляд в зеркало, я грозно сказал:
— Трепещи, Сан-Инферно! Безумный Макс тебя покорит.
И поднявшись во весь рост, скроил мужественное лицо и напряг мускулы.
Неужели в новом мире не найдётся местечка для такого парня, как я?
Придя в отличное расположение духа, я с интересом огляделся и... тут же соскучился.
Гримёрка была довольно тесная. Всё, что в ней примечательного, я уже осмотрел. А значит, пора посмотреть, что снаружи.
Распахнув дверь, через которую упорхнули танцовщицы, я широко улыбнулся и громко сказал:
— Ну здравствуй! О дивный новый мир.
И смело шагнул за порог.
В черепе что-то с треском лопнуло, из глаз полетели искры, а в ушах установился равномерный гул.
Чёрт. Больно-то как...
Сидя на полу, я почесал лоб.
М-да, к новому росту придётся ещё привыкнуть... Или у них дверные проёмы такие маленькие?
И тут я услышал чарующее мурлыканье.
Открою вам страшную тайну. Готовы?..
Я — любитель кошек.
Понимаю, от мужика обычно ждут, что он будет без ума от мускулистых клыкастых псов, брызжущих пеной изо рта, как неисправные огнетушители.
Но я уважаю кошек.
Во-первых, они умные. Гораздо умнее собак, уж поверьте. И они независимые. Ну нет в них этой плебейской преданности, слепого обожания того, кто даёт косточку...
Словом, увидев перед собой, буквально в метре, красивого, чёрного как ночь котёнка, я обрадовался, как ребёнок.
От сгустка мрака его выгодно отличал белоснежный треугольный воротничок, такие же носочки и кончики крыльев.
Да, я не оговорился. Этот представитель царства кошачьих имел крылья!
Конечно, я тут же решил с ним подружиться.
— Кис-кис-кис... И как же тебя зовут?..
Кот равнодушно посмотрел на меня зелёными глазами — я сразу подумал о девушке, из-за которой сюда попал, — беззвучно зевнул, и отвернувшись, неспешно затрусил прочь.
Я пошел за ним: не хотелось прерывать такое многообещающее знакомство. К тому же, оттуда, куда направлялся кот, доносился любопытный ритм...
Коридор заканчивался парой ступенек и деревянной дверцей. Кот, ловко вспрыгнув на ступеньки, подцепил дверцу лапой, потянул на себя и просочился в щель. Музыка зазвучала гораздо громче.
"Дверь ведёт на рампу. Оттуда можно посмотреть представление..." — сказала Чарли Куинн перед тем, как покинуть гримёрку.
Вероятно, это она и есть.
Не раздумывая ни секунды, я полез за котом. И оказался в очень необычном месте.
Пола как такового не было. Вместо него всё пространство пересекали крепкие металлические балки, с которых свисали раскрашенные, расшитые бисером и просто бархатные полотна. Музыка шла откуда-то снизу, и там же были свет, смех и громкая музыка.
Да это сцена! А я нахожусь над ней, на рампе — на неё подвешивают осветительную технику и декорации.
Это я удачно зашел, — поздравил я себя и огляделся в поисках местечка, с которого будет лучше видно.
Во-он тот балкончик подойдёт. Находился он, правда, далековато — было до него метров двадцать пять — тридцать, но я считал себя парнем ловким, и поэтому безбоязненно ступил на одну из перекладин.
Вся конструкция содрогнулась.
Но... ведь так и должно быть? Балки подвешены свободно, чтобы легко скользить вверх и вниз, так что всё путём.
И я пошел.
Рампа, кстати сказать, качаться перестала. Так, подрагивала слегка, но меня это не тревожило.
Ведь оно давно тут висит, так? И никому не нужно, чтобы всё это добро в один прекрасный момент рухнуло. Так что наверняка всё держится крепко... Это как с каруселями. Когда смотришь на все эти хлипкие корзинки и качели на тонких цепочках — жуть берёт. Но они не падают! Ведь тогда люди перестанут платить за билеты.
Добравшись до балкончика, я перелез через невысокие перила и посмотрел вниз.
Голова закружилась.
Конечно же, на сцене были мои девочки! Под рокот барабанов и соло труб они кружились, синхронно вскидывая длинные ноги и встряхивая перьями. Ослепительный блеск их улыбок долетал даже до меня.
Шоу напоминало бразильский карнавал, только концентрированный.
И как это было здорово!
Сверху мне открывался просто потрясающий обзор декольте, гладких спин, круглых попок — и всё это в обрамлении блёсток, страз
