действовать силой, рискую разрушить артефакт изнутри, обратился к Стражу.
Пробудившаяся сущность мрачно обозначила, что доступ будет закрыт, пока я полностью не исполню условия сделки, после чего снова провалилась в забытье, оставив меня возмущаться коварством бесплотного духа. Впрочем, он и так серьёзно мне доверился. А если посмотреть на то, в каком направлении развиваются события, то скоро вокруг будет настоящая мясорубка, к которой наверняка присоединятся и те, кто когда-то едва не оборвали род Афеевых. Так что я смогу выполнить обещанное.
Смертная оболочка отключилась сразу же, как я позволил себе чуть расслабиться. За последние двадцать четыре на неё свалилось немало нагрузки — плоти требовался отдых.
Проснувшись, я моргнул, пытаясь понять, почему так шумит в голове. Потом осознал, что это не шум, а обращение кого-то из последователей. Сконцентрировавшись, попытался разобрать слова, но вышло лишь определить личность обращающегося — это была Скопа.
А потом особняк тряхнуло так, что со стены свалилась висевшая там картина с изображением солнечного моря. Я сразу же обратился к Сандалу и неожиданно для себя понял, что ястреб не отвечает. Более того — я даже его мыслей сейчас не чувствовал.
Мьёльнир, что до этого лежал на тумбочке, яростно пискнул и обернулся вокруг моего правого запястья, а дом снова тряхнуло.
Что за пьяный титан решил разгромить моё жилище? Кому, поглоти его Бездна, так не терпится умереть? И что такого могло случиться с Сандалом?
Слетев вниз по лестнице, я промчался мимо замершего в гостиной Ульриха, на ходу отдав команду вмешиваться только в крайнем случае. Подсветив пространство вокруг божественной силой, обнаружил три фигуры, которые стояли на крыльце. Странные, надо сказать — не излучали ровным счётом никакого фона. Как будто и не было у них никакой силы. Но дом, сам по себе, трястись не мог. И уж тем более не мог пропасть божественный спутник.
Затормозив перед самым выходом, я набросил кольчугу и влил силу в меч, который держал в правой руке. А потом распахнул дверь.
Я ожидал чего угодно. Конструктов. Выбравшихся из Тартара титанов. Марса, который объяснит, что всё это было затянувшейся шуткой Локи, а я сплю. Но не троих молодых и улыбающихся смертных, с доброжелательными лицами.
Один из них, поправив очки на переносице, шагнул ближе ко мне.
— Желаете поговорить о природе добра и зла?
* * *
Василий Орехов был в ярости. Впервые за долгие годы, в нём бурлила самая настоящая лютая ненависть. Этот ублюдок, эта тварь, этот недочеловек, убил его сына. И ладно бы кого-то из тех, что как будто вышли с конвейера — штампованных идиотов, которые годились только для выполнение приказов. Нет. Афеев лишил жизни отпрыска, что радовал отца своим стремлением к жизни. Конечно, он не был Степаном — никакого стратегического мышления и деловой жилки. Зато его жизнелюбие всегда било ключом. Глядя на него, старик всегда чуть приободрялся и представлял, каким сам мог бы быть в юности, не поглоти его борьба за власть с роднёй. И пусть из той схватки он вышел победителем, не оставив ни единого конкурента одной с собой крови, но где-то там, среди событий прошлого, осталась и его любовь к жизни.
Впрочем, как знать. До недавнего времени, он считал, что почти не способен испытывать эмоции. А сейчас внутренности разрывало от клокочущей ярости. Как только с Афеевым будет покончено, нужно попробовать что-то ещё. Например позабавиться с теми узкоглазыми, что заперты в казематах. Интересно, сколько боли будет в глазах азиата, если поиграть с его сестрой прямо в той же камере?
Орехов оскалился в злобной усмешке, а дверь кабинета распахнулась и в проёме возникла фигура Степана. Увидев выражение лица отца, наследник на момент растерялся и едва не отступил назад, почувствовав плотную ауру, что заволокла пространство вокруг. Но удержался и принялся докладывать.
— Завалы разобраны. Суммарно, мы потеряли триста шестнадцать человек. Потенциал третьего оборонительного кольца снизился на семь процентов. На полное восстановление потребуется не меньше суток.
Секунду помолчав, добавил.
— Ещё нам нужны новобранцы. Сначала Владивосток, потом схватка за усадьбу Афеевых, а теперь налёт на нашу собственную крепость. В строю осталось чуть больше пятисот человек, чего не хватит в случае…
Договорить ему не дали — старый граф повелительным взмахом руки остановил сына.
— Подготовь две ударные группы. Основную и резервную. В первую включи самых слабых Одарённых из тех, что остались. А вторую укомплектуй самыми сильными. Потом внимательно наблюдай за усадьбой Афеевых. Как только почувствуешь мощный выплеск силы — отправляй их вперёд. Действовать в обычном порядке.
Мгновение посверлив сына взглядом, продолжил.
— Если он сам будет жив — не убивать. Взять в плен и притащить сюда. То же самое касается всех остальных. Хочу, чтобы он видел, как умирают те, кто ему дорог.
Аура уплотнилась, собираясь клочьями тумана и Степан с трудом сдержался от того, чтобы набросить кольчугу. Человек, который сейчас сидел за столом, окружённый со всех стороны зеленоватой дымкой, мало походил на всегда спокойного отца, к которому привык наследник.
— Я всё сделаю. Но… Если в этот раз он даст отпор, у нас едва хватит людей для полноценной защиты периметра. Может стоит отозвать дальние гарнизоны? Или снять отряды с границы?
Глава рода Ореховых оскалил зубы.
— Не беспокойся, сын. С врагом будет покончено сегодня. Хранители не прощают оскорблений. И не спускают с рук публичного унижения. А если немного приукрасить ситуацию, то и вовсе оказываются способны на удивительные вещи.
Втянул воздух, заполненный зелёным туманом и неожиданно рявкнул.
— У тебя есть приказ. Выполнять!
Дважды повторять не пришлось — Степан моментально скрылся в коридоре, захлопнув за собой дверь. А старик провёл ногтем по столешнице и тихо пробормотал.
— Кем бы ты ни был, ты не устоишь, Афеев. Только не в беседе с Философами. Их тебе не пережить.
Я задержал взгляд на смертном. Худощавый, в скромном костюме и блестящих очках. Справа от него стоял ещё один юноша, покрепче. А слева девушка в наглухо закрытом платье до пола. Все трое были относительно юны — на вид не больше двадцати с небольшим лет.
Стоя вплотную к ним, я всё же почувствовал дуновение силы. Но что странно — сходу определить её природу не смог. Вроде и было что-то знакомое в этом фоне. Но у меня никак не получалось уловить, что именно.
Был ещё один, полностью непонятный момент — на них не среагировала защита особняка. К тому же я до сих пор не чувствовал Сандала.
— Кто вы такие?
Юноша в очках доброжелательно улыбнулся.
— Люди, что любят поговорить о глобальных проблемах мироздания. Вот вы, например, когда-нибудь задумывались, что есть человеческая мораль? Кто её создал? Как она изменяется? От чего зависит?
Договорив, шагнул вперёд — прямо на меня. А я неожиданно обнаружил, что клинок больше не светится от влитой в него силы. Да и кольчуги не было. Она что, сама по себе растворилась в воздухе?
Более того — ядра и сила не откликались. Только «искра» глухо ощущалась где-то в глубине.
— У вас неплохой меч. Не стоит ломать об меня такую сталь. Возможно она ещё кому-то пригодится.
Мьёльнир тоже молчал. Я не ощущал его разума. Как так вышло? Кто они такие? Не боги же?
Девица обмахнула себя веером, которые соткался в её в руке прямо из воздуха и недовольно заявила.
— Давайте уже зайдём. Вести беседу внутри куда приятнее.
Юнец в очках бросил быстрый взгляд себе за спину.
— Прояви вежливость, Ева. Ты же видишь, нас ещё не пригласили.
За спиной послышалось тихое ворчание Ульриха. Судя по тональности, потомок ётунов тоже не чувствовал свою силу. И ему это совсем не нравилось.
— Мы можем войти?
Тело смертного покрыла тонкая и причудливая вязь защиты. Нечто подобное я видел у арабских племён, когда те накатывали на восточные провинции Рима. Но никак не ожидал встретить здесь.
У этой троицы был доступ к их собственной мощи. Тогда как мои люди, судя по всему, остались без силы. При необходимости, враги и так войдут внутрь. Да что там, если они захотят, то прямо сейчас могу прикончить меня, а потом и всех остальных.
Я отступил назад.
— Заходите. Побеседуем.
Юнец церемонно поклонился и зашёл внутрь. Я же попробовал пробиться к алтарю. Бесполезно. Ни Стража, ни той силы, что хранилась в родовом артефакте, я не чувствовал.
Справа щёлкнул взведённый курок револьвера — Орлов держал оказавшегося внутри юнца
