там исчезла наша… подруга, богиня Удачи.
Вот это жизнь! Сколько приключений, я аж позавидовал.
– Я чем-то могу помочь тебе? – конечно, раз он пришел ко мне. Ну не душу же изливать идут ко мне ангелы.
– Я еще не был в канцелярии, но уверен, что там мало, что известно об этом месте. Возможно, ты нас просветишь.
Выглядел он и впрямь, озадаченным, смущенным.
В иное время, я бы поторговался с ним. Но после разговора с королевой леса, понял, что он мой шанс выйти из зоны комфорта. Пусть это будет наш своеобразный бартер.
– Боюсь, я знаю еще меньше, чем вы, – лишь этот фактор останавливал меня сейчас.
Анхель поник еще сильнее. Я аж видел, как гаснет свет его небесного сияния.
– Но я попробую что-то разузнать для тебя, успокоил я его. У тебя есть время?
Ангел сомнительно помахал головой, видимо, все же ему нужно было к малышу.
– Что ж, тогда давай увидимся в следующий раз, – но я остановил его поток преждевременной благодарности, – но я ничего не обещаю.
Как же я ошибался, думая, что встреча с феей больше мне не предвидится.
Глава 9
– Анхель, что с тобой? – обратилась ко мне Дитрих, приобняв со спины. По росту она доходила мне до подбородка, но сейчас встав на носочки, так нежно шептала в ухо.
Я стоял и смотрел на елку, только сегодня украсившую зал этой квартирки. Не столь много игрушек и нити золотых гирлянд танцевали на ней, но все же она выглядела величественно богато из-за пышного строения.
– Сегодня опять малыш упал, – прошептал я, зная, что Дитрих все равно услышит.
– И что?
– Как что, Дитрих, у меня малыши годами не падали, я их всегда ловил. А сегодня понял, на сколько я плохо начал выполнять свои обязательства, – обрушал на нее я свои негодования.
– С ним все в порядке? – уточнила ангел.
Кивнул.
– Так не все страшно же, – пыталась она продолжить меня утешать.
– Не так страшно? Не так страшно, говоришь? – повысил я голос, чего не делал никогда прежде. – А если однажды он переломает себе кости? Если что еще хуже? Дитрих, я не маленький молодой ангелочек, только что ступивший на эту должность! У меня дети не падают! Я их ловлю! Я был лучшим в своем деле, пока…
– Что пока? – уточнила она. – Пока не встретил меня, да? Пока я не пришла со своими проблемами? Договаривай, Анхель! Что пока?
Я молчал, не зная, что ответить. Короткое «да» образовало бы огромную пропасть в наших отношениях, «нет» – было бы бессмысленной неправдой.
Нашу тишину можно было бы потрогать, она как плотная ткань заволокла нашими телами, что я боялся дышать, а еще больше боялся потерять Дитрих.
– Почему я не могу все делать идеально правильно? – сокрушенно спросил я ее. – Почему не могу продолжать быть асом в своем деле, любить и спасать мир одновременно.
Она шагнула ко мне, и провела холодной ладонью по моим щекам.
– Это дано только Боссу, Анхель. А нам всегда приходится чем-то жертвовать. Правда только что ты выберешь?
Но я не хотел выбирать. Это до невозможности больно и паршиво.
Я долго смотрел на нее через стекла очков. Видел, как меняется цвет ее глаз: от светло-шоколадного до зеленовато-карих. Зрачки ее то увеличивались, то сужались, в зависимости от преломления пламени новогодних гирлянд. И чтобы хоть как-то поменять тему, уйти от своих дрянных мыслей, я спросил:
– Зачем тебе они? – нежно взяв за оправу, снял их, и заметил, как дужка оставила свой след на переносице.
С непривычки, Дитрих часто заморгала, нежно улыбнувшись.
– Как зачем? Чтобы быть другой. Вот скажи, как часто ты задавался вопросом, зачем они мне?
– Раз десять, наверное, – прикинул я все свои подсознательные вопросы в течение всего нашего знакомства.
– Согласись, не будь у меня их, ты бы меньше думал обо мне.
О отец, глупее логики я еще не слышал. Я понимал, что в этом есть какой-то смысл, но надеялся, что он куда глубже.
– Итак, ты носишь очки, потому что считаешь, что так твой образ куда запоминающийся? – уточнил все же я.
– Можно сказать и так. И еще, потому что считаю, что они мне идут. А также потому что я их нашла.
– Нашла, – это вот было уже интересно. – Где ты их нашла?
– Во время моего первого выхода в свет, – Дитрих отвернулась к окну, и как присуще всем смертным, ушла мыслями в прошлое.
– Анхель, это вы все прилетаете на Землю на своих белоснежных крыльях. А я нет. Я помню, как громко и болезненно я плюхнулась на траву.
Н-да, разговор явно поменял тему жертвенности, что я мигом забыл о том, что буквально несколькими минутами назад раздирало мне душу, не говоря уже о целом дне размышлений. О чем она вообще? Но рано перебивать, рано. Думаю, она сама все расскажет постепенно. Голос ее был грустным, казалось, Дитрих вскоре заплачет. Мне нужно было знать это все, чтобы потом помочь. Помочь ей отпустить. И она продолжила:
– Пахло свежестью. Видимо недавно прошел дождь. И, естественно, моя одежда пропиталась влагой, от чего был плюс – она охладила боль в ушибленном теле. Я встала, начала озираться по сторонам. Ты прав, планета нереальна красива. Даже в самых красочных фантазиях я не могла представить себе все эти краски мира, звуки и ощущения. На мгновение я даже забыла о том, как ныла нога и спина, пока не услышала крик.
Дитрих подсела ко мне и взяла за руку.
– Повернувшись, я заметила хибарку недалеко от того места, где я стояла. При беге, ко мне вновь вернулись чувства реальности: а это боль, страх того, что я опоздала, попытки придумать всевозможные пути решения проблемы, которые я только могла представить. Зайдя в помещение, первым делом я увидела роженицу. Она была одна. Ей никто не помогал. И, конечно, я не знала, что сделать, чтоб облегчить ее бремя.
Мне казалось, прошла вечность, когда в дом забежал молодой человек в очках с ведром воды. Он был высокий и такой худой, бледный и дерганный.
– Мелисса, что? Что мне сделать? – спрашивал он, будто читал мои мысли.
От нестерпимой боли и сквозь крики между потугами, она мотала головой и крепко сжимала его ладонь.
Вся кровать была в крови, от чего мне стало немного дурно, ведь я впервые увидела эту алую жидкость.
И вот женщина крикнула в последний раз и на постель вывалился ребенок, который сразу начал вопить. То еще зрелище для моего сознания.
