отложить разговоры о делах ненадолго? Все же многие из этих явств весьма скоропортящиеся. Было бы обидно, если вы не сможете их попробовать в момент их сильнейшей сладости.
Хорошо подготовился дворянин, ничего не скажешь. Можно сказать отдарился по царски. Девушка, до этого бывшая сосредоточением абсолютного спокойствия и холодной отрешенности, немного даже потеряла это состояние, только взглянув на буйство сахара и сливок, смешанные в разных пропорциях.
— И раз уж у вашей телохранительницы есть личное дворянство, то она тоже может попробовать что-нибудь. Не гоже заставлять такую красивую девушку стоять голодной.
Ну тут он конечно хватил маху. Красивой девушкой я точно являюсь с огромной натяжкой. И подозрительно это, парень. Тебя там совсем плохо учили дворянским вещам? Ты так настойчиво пытался от меня избавиться а теперь сажаешь за стол. Сильно ты настроение поменял. Значит дело в еде. Хотя Мария спокойно себе поедает все с видимым удовольствием, пробуя по кусочку одного второго и третьего.
— Я плотно поела, нижайшее спасибо вам за беспокойство — врубил я вежливость на полную. Будь мы наедине, я бы тебе морду расквасил, но к сожалению мы сейчас должны действовать не по законам улицы, а по дворянскому лицемерию. — Я в любом случае недостойна такой высокой чести, как сидеть за одним столом с таким родовитым дворянином как вы и моя хозяйка — Гляди, парень, и я тебе могу сделать абсолютно лживый комплимент.
— И все же, попробуйте. Как хозяин сегодняшнего вечера, я настаиваю на этом. Это будет высшей радостью для меня, поместить на ваше лицо улыбку этими заморскими сластями. — Сделал он особый акцент на слове «настаиваю». Мария, ты не хочешь отбить меня от этого удовольствия?
— Да, Мира, тебе не повредит попробовать, это и правда весьма вкусно, я вынуждена отдать комплименты вашему повару. Он почти приблизился по искусству к нашему. — Мария заставила меня этим приказом сесть рядом, при этом снова зачем-то щелкнув дворянина по носу. Он продолжал стоически терпеть.
Я сразу же почувствовал себя нехорошо после первой же съеденной пироженки. Напала огромная слабость, а в животе стало нехорошо. Первым же позывом было поскорее избавиться от того, что я проглотил. Но сделаю это за дворянским столом — явно нанесу «смертельнейшее оскорбление». А оставлять Марию нельзя — тут же освобожу ее силу.
— Отрава… — смог я проговорить слабым голосом. Идиот на дворянине, ты в курсе, что ты решил ослабить того единственного человека, благодаря которому этот дом еще жив?
— Ох, неужели? — захлопотал дворянчик крайне обеспокоенным голосом — У вашей телохранительницы кажется аллергия на подсластитель, который мы используем. — Тут же выдал парень свою версию происходящего.
Ну да, он спокойно ел сладости вместе с Марией и с ними ничего такого не происходило. Не верь этому мудаку, даже если это правда! Таких совпадений не бывает! Может у меня в личном деле есть упоминание об этой аллергии, я же вообще не так уж и многое знаю о своем теле!
— Вы можете это подтвердить? — все же не стала полностью Мария верить ему на слово. Но, похоже, хотела.
Мне было сложно поднять голову и посмотреть на его лицо, но голос слышался крайне торжествующим. Будто он невероятно близок к тому, чтобы избавиться от досадной помехи.
— Мои горничные проведут ее к нашему семейному доктору. Приступ не такой сильный, лекарство мы храним на такие случаи — А могли бы просто не использовать свой «аллерген», суки.
Голова наливалась свинцом а мысли становились такими сложными. Похоже, я был близок к потере сознания. Но держался. Я не хочу умирать из-за того, что ты можешь потом сделать с Марией. Выведешь ее из себе или достаточно сильно напугаешь — и мы все здесь трупы. Тебя то не жалко, а вот я себе очень дорог. Слишком мало прожил.
— Я лично отведу ее к вашему врачу. Лишь под моим присмотром мою пострадавшую телохранительницу будут лечить. Спасибо за вечер, но я не могу продолжать праздно с вами общаться. В отличие от вас, мы, Трапимировичи, ценим наших подчиненных. — В очередной раз Мария указала на мнимую разницу в их семьях.
Я же уже лежал на коленях Марии, скрытый лавкой. Хорошо…
— Прошу вас, окажите нам доверие и мы его оправдаем. Это действительно всего-лишь досадная аллергия. К тому же вы же видите, как вашей телохранительнице плохо. Пока мы тут спорим из-за того, что не доверяем друг другу, она может и умереть! — надавил он эмоциями. Нет, мне вполне хорошо…
* * *
Ну давай же, отпусти ее уже, дрянная девка. — Примерно такие мысли были у Диомеда в этот момент, без какого либо страха отправляя себе в рот очередную сладость, скорее от нервов.
Гордость их семьи, яд, действующий только на простолюдин. Можно было бы сделать и сильнее, но тогда можно было и зацепить благородных. К сожалению, так и не удалось выяснить, на какой дуге шлюха своего всесильного папаши. Поэтому пошли по безопасному плану, изготовив яд, действующий только на красную и оранжевые дуги. И саморазлагающийся в течении пятнадцати минут. Никто не сможет навлечь на их род дурную славу отравителей!
Диомед же в таком юном возрасте был на вершине пятой дуги. Его голубая взвесь внушала страх в лица его братьев и сестер, сразу показывая, кто же будет наследником рода. Если он не остановится в своем развитии, то будет по настоящему для них недосягаем.
Поэтому стоило остаться наедине с Марией, как можно было бы и подавить ее. Диомеду было плевать на вассальные отношения их родов. Считаются не с родом, считаются с силой! Его голубой мечтой было перевернуть ситуацию и править Трапимировичами. И первым шагом он видел запугать Марию до подписания брачного контракта.
Хоть Яков Трапимирович действительно был крайне опасной и непредсказуемой силой, взрослые в дела молодых не лезли. Они давали им шансы получить тумаки от жизни, лишь в крайнем случае вмешиваясь. А зачем вмешиваться в такое светлое событие как брак, чтобы скрепить давние связи двух родов?
Поэтому с этой стороны Диомед был спокоен. Даже если вмешается Яков, он наверняка поступится частью долга, чтобы отменить договор. Ведь никто не сможет доказать, что тот был подписан под принуждением. В любом случае любой исход был для Тихомировых большой или маленькой победой. Так наставлял Диомеда отец. Лишь наглость и сила пробьют их роду путь в первый круг! Лишь так они будут обласканы императорской семье подобно Трапимировичам.
Хмм. Что это за цвет? Желтый?
* * *
На последнем остатке сил удерживал себя в сознании, пока эти два дурака
