мероприятия по выявлению возможных нарушений регламентов применения пестицидов для борьбы с мышевидными грызунами. О результатах ее будет сообщено позднее.
У меня что-то неприятно кольнуло в груди. Я знал только одного рубежника, который был связан с птицами. И последние вдруг резко начали гибнуть. Это что, выходит, с Врановым случилась беда после того происшествия с ниткой? Почему тогда у меня такое плохое предчувствие?
Я переключил радиостанцию, однако ритмичный бит так и не разогнал гнетущие мысли. Да еще у самой дороги я как раз заметил мертвого ворона. Так, Мотя, все нормально, если бы надвигалась какая-то задница, то Инга бы сообщила. Ведь сообщила бы?
К тому же, она что-то там достала с Изнанки. И скоро мы этого рубежника прихлопнем. Надо только чуть-чуть подождать.
Я подъехал к загородному дому Петровича, где он и назначил встречу. Кстати, вот теперь я пожалел, что не в ресторане. Потому что с удовольствием бы что-нибудь пожрал.
Было бы странно ожидать, что бывший бандос живет в каком-нибудь доме с модерновой архитектурой. Собственно, Петрович меня и не разочаровал. Когда навигатор сказал, что я прибыл, по правую руку возвышался двухэтажный особняк из красного кирпича, с высоким забором и коваными воротами. Последние, кстати, открыл один из мордоворотов Петровича. Именно что открыл, а они не отъехали в сторону, как у тех же Тихомировых. Интересно, какие общие дела у таких разных людей?
Меня провели в огромную гостиную тире столовую, которая тоже не разочаровала – ковры, хрусталь, золото, шкуры и головы оленей на деревянных стенах. Причем, всего оказалось так много, что даже в глазах рябило. Словно у Петровича целью было показать гостю, сколько у него всего есть. А ведь эти люди с полпредами встречаются. Или про кого он там говорил?
Что интересно, встретил меня не хозяин, а хозяйка. Крупная женщина лет пятидесяти, с яркими красными губами и короткими мелированными волосами. Я взглянул на нее и сразу понял, кто в этой семье главный.
Несмотря на годы, та самая Светлана даже не думала их скрывать. В смысле, не кинулась в омут косметологов и пластических хирургов, как многие ее ровесницы. Да, черты лица жены Петровича немного оплыли, тело потеряло упругость и подтянутость. Поэтому хозяйка и носила свободный спортивный костюм, чтобы лишний раз это не подчеркивать. Однако Светлана достойно входила в ту пору, который пенсионным фондом официально назывался периодом дожития.
Потому что она была уверена в себя. Могу поспорить, что Петрович до сих пор искренне ее любил. Как можно не любить королеву? А именно ей Светлана в этих владениях и была.
Какой бы ты бандос и душегубец ни был, а когда такая женщина посмотрит на тебя, сразу залезешь под каблук. Либо ей надо искать такого же мужика с титановым стержнем внутри. Только есть вариант, что они поубивают друг друга.
– Добрый день, – сказала она, мельком оглядев меня. Но в отличие от мужа не сделала выводов на основе увиденного и не стала раскидывать пальцы веером. – Вы, видимо, Матвей?
– Добрый день, да, а вы Светлана, супруга Владимира Петровича. Простите, не знаю отчества.
– Можно просто Светлана, – улыбнулась она. – Присаживайтесь, супруг сейчас подойдет. Могу я поприсутствовать при вашем разговоре?
– Если Владимир Петрович не будет возражать.
– Не будет, – уверила меня госпожа Рыкалова.
Нет, эта Светлана окончательно рвала мне все шаблоны. Я ожидал увидеть испорченную истеричку, которая перетерпела все тяготы грозных девяностых и теперь имела моральное право уйти в отрыв. А встретил умную и образованную, судя по всему, женщину.
– Светлана, простите, пожалуйста, мое любопытство, но как вы с Владимиром Петровичем познакомились?
Вопрос Рыкалову откровенно повеселил.
– Я была завучем в школе, где училась его младшая сестра. У них с Аней большая разница. Отец погиб, мать много работала, вот Володя часто и наведывался в школу. Вы, наверное, будете смеяться, но это была вспышка, любовь с первого взгляда. Я о таком только в книжках читала. А когда узнала, чем он занимается, было уже поздно.
– И чем он занимается? – сделал я удивленное лицо.
– Не пытайтесь быть глупым, Матвей, вам не идет. Володя занимался делами, которые нашим уголовным кодексом не особо поощряются. Хорошо, что ему хватало ума и удачи вовремя легализоваться.
– Почему-то мне кажется, что не без вашей помощи.
– А вот быть умным вам очень идет, Матвей, – блеснули глаза Рыкаловой.
Мне всегда доставляло удовольствие разговаривать с приятным людьми. К примеру, так я познакомился и подружился с Васильичем. Именно из-за этого и ощущал сейчас себя словно елеем обмазанным, как сказал бы Григорий. Того, кстати, я в наказание оставил в машине. Точнее, засунул портсигар в бардачок.
Будь моя воля, я бы разговаривал со Светланой столько, сколько это вообще было возможно. Вот нравилась она мне и все. Не в сексуальном плане, а именно как человек. Было в ее глазах нечто магнетическое. Мне подумалось, что школа ходила по струнке, когда она работала в ней завучем.
А еще я представил, как Петрович назвал ее блядиной. Он, наверное, за всю жизнь в сторону жены косо не посмотрел.
Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. И магическое ощущение нереальности разрушил Петрович. Вот, наверное, зря я о нем подумал.
Коротко стриженный крепыш ворвался в гостиную с телефоном в руке.
– Здорово, – пожал он мне руку. – Че, есть новости?
– Есть, – сказал я спокойно. – Может, присядем за стол? Разговор будет непростым.
