Агентство "Экзорцист": RUBEDO - Михаил Ежов

Глория распечатала перевод и вышла на улицу. В отдел не поехала, а направилась прямо в церковь, чтобы показать перевод отцу Эндрю.

Припарковавшись, девушка направилась к храму. В лучах утреннего солнца кресты сверкали особенно ярко. Даже небольшая по размеру церковь выглядела величественной и устремлённой высь. Возле входа, под табличкой «Пожалуйста, выключайте мобильные телефоны», сидела девушка, продававшая свечи, крестики и брошюры.

— Где отец Эндрю? — спросила Глория, продемонстрировав ей удостоверение.

— Там, — девушка указала налево.

Заглянув за угол, Глория увидела священника в окружении нескольких прихожан. Они о чём-то беседовали. Девушка подошла ближе — так, чтобы отец Эндрю её заметил. Тот скользнул по ней взглядом, кивнул и проговорил:

— Секундочку. Я сейчас.

Глория отошла к изображению святого Себастьяна, утыканного стрелами. Отец Эндрю присоединился к ней минут через пять.

— Здравствуйте, — проговорил он, пытливо глядя на девушку. — Какие новости? Или вы по зову души?

— Увы, пока по делу. Можно поговорить не здесь?

— Конечно. Лучше, наверное, прогуляться.

— Это опять связано с господином Блаунтом, — заговорила Глория, когда они вышли за ограду. — Мы сделали запись его бреда, и я отправила её специалистам. Оказалось, что он говорит на латыни, греческом и арамейском. У меня с собой перевод, — следователь протянула священнику распечатку.

Отец Эндрю взял листки и указал на скамейку впереди.

— Давайте присядем. Вы, значит, уверены в одержимости вашего коллеги?

— Нет. Но что мне думать?

Они сели, и священник углубился в чтение.

— Вам это о чём-нибудь говорит? — спросила Глория, когда тот поднял глаза.

— Да. О многом. Я никогда не углублялся в вопросы демонологии. Поэтому едва ли могу считаться в этой области экспертом, но, насколько мне известно, видения чёрной бездны обычно посещают людей, переступивших грань между добром и злом.

— Что вы имеете в виду?

— Когда человек становится добычей сатаны, обращается к тёмной стороне, к хаосу, он видит пропасть. Так свидетельствуют древние трактаты.

— А что нужно, чтобы перешагнуть эту грань? — сглотнув подступивший к горлу комок, спросила Глория.

— Обычно это происходит после определённого ритуала.

— Что-то вроде посвящения?

— Да. Сатанинского причастия. Заключения договора с лукавым.

Договор?! Но Кристофер никогда не пошёл бы на такое! Или пошёл? Каким образом он получил свои магические способности? Из чьих рук? Глория чувствовала, что голова у неё идёт кругом.

— Что для этого требуется? — спросила она, чтобы уцепиться хоть за что-то.

— Вы ведь не думаете, что ваш коллега сделал что-то в этом роде? — спросил отец Эндрю, взглянув на неё. — Он что, сатанист?

— По правде сказать, не знаю. Мне кажется, у него с этим… всё сложно.

Священник понимающе кивнул.

— Ясно. Значит, верой он не крепок. Такому человеку легко стать добычей сатаны. К сожалению.

Глория встала со скамейки, отец Эндрю последовал её примеру.

— Надо выяснить, учил ли Кристофер древние языки, — сказала девушка. — Простите, что всё время вас дёргаю. Просто… я очень надеюсь, что он не одержим.

Священник покачал головой.

— Языки — это показатель одержимости, но только в случае, если человек их не учил. Не торопитесь с выводами. Арамейский… хм. Даже не представляю, зачем и где ваш коллега мог его изучать.

— Вот и я тоже, — согласилась Глория. — Но он странный парень. Ладно, спасибо.

— Если что, приходите.

— Непременно, святой отец, непременно.

Глория приехала в отдел в начале одиннадцатого. В коридоре она столкнулась с Полом.

— Тебя Пибоди ищет! — сообщил тот, понизив голос. — Не знаю, зачем, но едва ли хочет премию тебе вручить.

— Поняла, — в тон ему ответила Глория. — Если что, ты меня не видел.

Девушка прошмыгнула в свой кабинет. Отыскав в телефоне номер Арчибальда Блаунта, она нажала кнопку вызова. Уж родной брат должен знать, какими языками владел Кристофер.

Арчибальд ответил спустя пять гудков.

— Гло, какими судьбами?! Сто лет не слышались!

— Да, давненько. Слушай, у меня вопросик. Ты не знаешь, Крис учил когда-нибудь греческий?

— Понятия не имею. Этот ботан чем только не занимался. А что?

— Да неважно. А про арамейский не в курсе? — уже без надежды спросила Глория.

— Какой?

— Арамейский.

— Впервые о таком слышу.

— Ясно. Ладно, Арчи, извини. Пока.

Глория отключилась, чтобы ничего не объяснять. Посидела минуту, глядя в окно, а затем резко встала и вышла из кабинета. На ходу девушка набрала номер Кейси.

— Слушай, нужна твоя помощь, — сказала она, прикрывая рот рукой: не хотела, чтобы Пибоди услышал её голос. — Хочу съездить в школу, кое-что проверить. Составишь компанию? Отлично, тогда давай встретимся у школы через двадцать минут. Ладно, через полчаса. Всё, договорились.

Глория припарковалась возле школы и некоторое время стояла, задумчиво глядя на серое здание. Затем достала из кармана фотографии учителей, которые брал с собой Крис. Брал, чтобы проверить какую-то версию. Брал, чтобы кому-то показать. Кому? Глория почему-то была уверена, что Крис усомнился в алиби одного из подозреваемых. И, наверное, не зря, раз с ним случилось такое.

Кейси ещё не подъехал, и Глория решила убить время, вспоминая всё, что ей было известно на данный момент по делу о «серийных» убийствах. Версия с допингом, обнаруженным в крови детей, была бы вполне убедительной, если бы не одно «но»: Глория не верила, что кто-то может убивать свидетелей настолько жестоко и хладнокровно только ради того, чтобы натолкнуть полицию на версию о маньяке и таким образом отвести от себя подозрение. Это не укладывалось в голове. С другой стороны, сигилы, обнаруженные на телах жертв, могли означать, что несчастных принесли в жертву. Но тогда в преступной группировке, или, если угодно, банде, затаившейся в стенах школы, должны быть не просто честолюбивые люди, которым очень хочется, чтобы их ученики стали лучшими хоть в чём-то — например, в спортивных соревнованиях — но и ненормальными, верящими в Дьявола и поклоняющимися ему. Насколько это возможно? Глория всматривалась в лица учителей на фотографиях, разложенных на соседнем сиденье, и недоумевала: кто из них способен выпотрошить человека, чтобы пролить кровь во имя Сатаны, и в то же время учить детей?! Взгляд задержался на классном руководителе. У него одного