Василисы.
– Нет, спасибо, – резко ответила Василиса.
Мимо Зоиной бабушки протиснулся Антон, за ним – Василисин папа и отец Павел. Все они молча прошли к выходу с участка, прихватив Лету и Василису.
– Ну, что там? – с любопытством спросила Лета.
– Ничего хорошего, – на ходу покачал головой Василисин папа. – Удавят парня, и всё им с рук сойдёт. И бабка тоже хороша, хотелки внученьки для неё, оказывается, выше закона и совести.
– Её можно понять, – слабо возразил отец Павел.
– Можно, – согласился Василисин папа. – Пацана тебе не жалко? А, ну да. Если сдохнет – ты его отпоёшь, а мы похороним.
– Пап, ты чего несёшь? – опешила Василиса, не ожидавшая от отца таких слов.
– Да когда до вас дойдёт уже! – почти прокричал её отец. – Сегодня она этого пацана захотела и чуть в могилу его не свела! Да он одной ногой уже там! А завтра ей кто-нибудь дорогу перейдёт или не так на неё посмотрит. И что? Отпевать и хоронить будем? А её жалеть?!
– Ну, так-то он прав, – сказал Антон священнику. – Они всю деревню изведут. Надо что-то делать.
– Какие предложения? – спросил отец Павел.
– Может, как в прошлый раз? Могильной землёй? У меня больше нет идей, – развёл руками Антон.
– Какой прошлый раз? – встряла Василиса.
– Садись в машину. – И папа открыл для неё дверь.
Про «прошлый раз» и могильную землю Василисе, разумеется, никто ничего не рассказал, зато на следующий день её срочно собрали и отправили к бабушке в Растяпинск. Ясно, она уже и так не раз с Зоей поцапалась, а значит, можно ожидать, что именно она станет следующей целью.
Василиса только и успела, что собрать рукоделие, краски, бумагу и Изюма. И уже от бабушки позвонить Лете, чтобы попросить припрятать их находку получше.
– Ты знаешь, с этой штуковиной что-то странное. – К удивлению Василисы, Лета говорила, даже не понижая голоса. – Я пыталась её сжечь, но она не горит.
– Твои родители ничего не заметили? – Вот Василиса почти шептала, запершись в ванной.
– Да им пофигу. Ты когда приедешь?
– Ну, к Выпускному точно вернусь. Да, и будь осторожнее, ладно? К Зое не лезь.
– Напугала, – прыснула смехом Лета. – После прошлого раза мне уже ничего не страшно. Ну, пока.
Василиса вышла из ванной. Дорисовала наконец лавандовые поля, на следующий день доделала бутоньерку. Копаться в огороде быстро надоело, тем более что талант к садовничеству у Василисы отсутствовал напрочь, и бабушка быстренько отправила её «погулять в городе».
Пошатавшись по улицам среди туристов, Василиса зашла в «Ойме». Была кофейня, стала чайная, хотя почти ничего не изменилось. Разве что в меню появился выбор чаёв и пряников. Угостившись иван-чаем со смородиной и лавандовыми пряниками с начинкой из синих ягод, Василиса всё-таки обдумала идею, возникшую ещё вчера, пока мама везла её к бабушке.
Всё-таки придя к согласию с собой, Василиса купила сет из пончиков и пошла к центру города. Погода стояла самая что ни на есть июньская – тепло, но ещё не жарко. Мошкара уже исчезла. Кругом множеством разноцветных пятнышек благоухали цветы, в парке бил фонтан, пахло свежей зеленью.
Василиса миновала парк и дошла до городской больницы. Вот они исторические поселения – все значимые учреждения находятся в старинных домах. Так что, пройдя через сад, Василиса вошла в здание бывшего дома городского головы.
Купила бахилы, нашла неврологическое отделение. Она же выспросила у мамы, куда отвезли Гаврила. И от Натальи Львовны узнала, что ему вроде бы стало получше.
Дошла до нужной палаты, вдохнула поглубже и заглянула в приоткрытую дверь. Гаврил сидел на койке у окна, вытянув ноги. Повезло – других пациентов рядом не было.
Василиса постучала в косяк. Гаврил обернулся. Против света она выглядел скелетом, обтянутым кожей. Снова вспомнился Вася. Что-то давно его не видно.
Выбросив мысли о нарядном ходячем скелете, Василиса спросила:
– Можно?
– Можно, – пожал плечами Гаврил.
Василиса прошла мимо коек, осмотрелась. Стульев не было, так что она устроилась на краю кровати, у спинки которой лежал скрученный в рулет матрас.
– Как ты? – спросила Василиса, стараясь придать голосу спокойствия. Хотя фиолетовые круги на пол-лица Гаврила, его тощие руки в бинтах, капельница и выпирающие из-под футболки ключицы пугали.
– Сносно, – вяло отозвался Гаврил.
Ещё несколько секунд они просидели молча.
– Что врачи говорят? – предприняла ещё одну попытку к общению Василиса.
– Нервный срыв и обморок на фоне переутомления. Травмы мягких тканей. – Гаврил шевельнул кистями.
– А на самом деле?
Гаврил отвернулся и молчал, глядя в окно.
– Мне один человек сказал, что в такой ситуации у него было ощущение, что под кожей что-то ползает. И он попытался это вырезать.
– Кто это тебе сказал? – быстро спросил Гаврил.
– Неважно. – Василисе не хотелось «сдавать» Давида Юрьевича.
