Князь Немертвый - Рацлава Зарецкая

Решительно подняв подол юбки, я накрыла его им с головой и замахала вознице:

— Сюда! Скорее!

Мужик кивнул мне и направил лощадь в нашу сторону. Данияр распахнул дверь и, морщась, протянул руку, которая уже начала покрываться ожогами от солнца.

Я подтолкнула Глеба к экипажу.

— Забирайся! — гаркнул Данияр.

Приподняв подол моей юбки, Глеб ловко прыгнул в экипаж, и я следом за ним.

— Черт возьми! — вырвалось у меня, когда Данияр закрыл дверцу и откинулся на спинку сиденья.

— Все живы? — вопросил Борис, оглядывая каждого.

Генрих выбрался из-под увесистого Данияра и кивнул. Они оба были с ног до головы в крови. Бориса же эта участь миновала. Он был испачкан лишь немного, будто и вовсе не сражался.

— Брат, живой? — спросил он у Глеба.

Мои юбки зашевелились. Я поспешила убрать их. Увидев приличный ожег на правой щеке Глеба, я ахнула.

— Ничего, пройдет, — махнул рукой тот.

— Выпьет пару стаканчиков крови, и будет как новенький, — заметил Генрих.

Я облегченно выдохнула и прижалась к плечу улыбающегося Глеба.

— Спасибо, — сказал он мне, накрыв мою ладонь своей. — Так меня еще никто не спасал.

— Да уж, под юбкой у девицы брат еще не бывал, — рассмеялся Борис. — Как тебе, кстати?

— С удовольствием бы повторил, — улыбаясь от уха до уха, воскликнул Глеб.

— Зараза! — в сердцах произнесла я, ударив князя локтем в бочину.

Тот охнул и согнулся пополам, а Борис, Генрих и Данияр весело засмеялись. Когда веселый смех затих, Глеб выпрямился и уже серьезно сказал:

— А теперь пусть кто-то один объяснит мне, что вообще произошло.

* * *

Так как нашего дома больше не было, мы вернулись в управу, где потратили целый день на то, чтобы зализать раны, рассказать князю о Лиззи и Ордене, а также придумать, что делать дальше.

Бориса, разумеется, никто больше не обвинял. Он подробно рассказал о своей жизни и о том, как он все это время вел охоту на Орден. Вдохновленный его историей, Игнат вызвался помогать ему в этом непростом деле.

Узнав о Лиззи, Глеб лишь хмыкнул и сказал:

— Бог ей судья.

Удивительно, но я как-то разом перестала ею интересоваться. Будто ее предательство разом стерла все те счастливые голы, что мы провели вместе, живя бок о бок.

Мне осталось лишь рассказать князю о том, кто я такая, но я не спешила этого делать, потому что слишком многое произошло в последнее время, и я не хотела добавлять ко всему прочему еще и новость о том, что я и есть та ведьма, которую он когда-то боялся и презирал. Хотя, возможно, я просто боялась, что после этого он будет относиться ко мне по-другому.

Оставаться в Туле нам уже не хотелось, поэтому, когда Борис предложил нам поехать с ним в Москву, мы с Глебом согласились.

— Москва — хороший город, — кивнул князь. — Я не жил там более ста лет.

— Вот теперь поживешь, — улыбнулся Борис, положив руку брату на плечи.

Между ними постепенно налаживались отношения, и я была уверена, что в Москве они снова станут настоящими братьями, как когда-то давно.

Генрих с нами ехать не захотел. Предательство Лиззи тоже оставило отпечаток на его душе, поэтому он решил немного попутешествовать.

— Знаю я твое «немного», — недовольно заметил Глеб. — Снова лет на десять пропадешь.

Генрих улыбнулся от уха до уха.

— Обещаю, что всего на пять! Я же по вам соскучусь!

— Скучать он будет, — передразнил его князь, на что Генрих весело рассмеялся и кинулся его обнимать. — Ты же понимаешь, что мне неприятно?! — пробормотал Глеб, тщетно пытаясь отстранить от себя Генриха.

— Понимаю! Но я думал, что мы умрем там, на Лысой горе, так что молчи и терпи.

С Данияром нам прощаться не понадобилось. Он, как преданный пес, отправился с нами в Москву.

Мы обосновались на улице Пречистенка, на которой стояли красивые усадьбы аристократов. Каждый вечер я брала Глеба под руку, и мы выходили с ним на прогулку.

В одну из таких прогулок я набралась храбрости и рассказала Глебу о том, как оберег показал мне мою прошлую жизнь, и как Борис подтвердил, что я действительно была Веленой.

Вопреки моим опасениям, Глеб никак не изменился после услышанного. Он даже особенно не удивился и тихо признался:

— После встречи с Веленой… с тобой на именинах брата мне приснился сон, как я спас тебя от волка. Я давно забыл об этом и был озадачен тем, что мне вдруг это приснилось.

— Наверное, судьба намекала тебе, что перед тобой та самая девушка, а ты её так боялся, что не понял этого, — усмехнулась я.

— Я не говорил тебе, но и дня не проходит, чтобы я не думал об этом и не корил себя, — с легкой грустью в голосе сказал Глеб. — Можно подумать, подо мной земля разверзлась бы, если бы я не был с ней чуть добрее.

Я ласково погладила его ладонь, любуясь изящными длинными пальцами.

— Теперь тебе предстоит долго заглаживать свою вину, выполняя мои желания.

— Да уж, кажется, я серьёзно влип, — улыбнулся князь, — ведь твоей смертью дело не закончится. Ты снова родишься, я найду тебя, и будут опять исполнять твои желания. И так до скончания веков.

— А что, мне нравится, — довольно хихикнула я. — А тебе?

— Мне тоже, — кивнул князь.

— Только попробуй не искать меня! — делано серьёзно сказала я. — Иначе наложу на тебя ещё более страшное проклятие!

Глеб методично рассмеялся, обнял меня за талию и поцеловал в щеку.

— Как я могу не искать женщину, которую я люблю больше жизни?

— Любишь больше жизни, — повторила я, будто пробуя его сладкие слова на вкус.

— Люблю больше жизни, — кивнул Глеб, подтверждая сказанное.

Он говорил мне слова любви каждую нашу прогулку, которую мы совершали каждый день. Сначала прохожие принимали нас за мужа и жену, затем за мать и сына, а потом за бабушку и внука. За все эти годы ни у меня, ни у Глеба и в мыслях не возникло обратить меня в вампира. Он знал, что я никогда не попрошу о подобном, а я знала, что он никогда этого не сделает.

— Мне все равно, как ты выглядишь и сколько тебе лет, — неизменно говорил Глеб. — Для меня ты навсегда останешься восемнадцатилетней Софьей в сине-голубом платье.

Князь жил.

Жил, несмотря ни на что.

Жил, ожидая ту, которая стала его миром, который все это время не стоял