ручонками личико.
— Едем к Артасу. Там разберемся, — Сальвадор поднялся с кресла и направился к выходу.
Аннабель исчезла. Молча, ничего не сказав нам, а мы отправились к моему брату. Они в машине, я тоже, но это стоит невероятных усилий успевать за ними, будучи духом.
— Кай, ты сказал, что пришел увидеть Аннабель, зачем? — задаю малышу вопрос, который не дает мне покоя.
— Так надо, — видимо, подсказки кончились. Дальше нам самим распутывать клубок.
Сальвадор в машине тоже слишком молчалив и угрюм. Теперь он отгородился от меня и с головой окунулся в какие — то свои невеселые мысли. Мы приближаемся к чему — то опасному и непредсказуемому.
— Кай, разве так можно! Сбежать из дома, когда такое творится! — Мишель прижимает сына к себе и задыхается от рыданий.
— Мама, если бы я чуял опасность для себя, то остался дома. Ты должна мне верить, — гладит ее маленькими ручонками по голове.
— Ты ребенок, а порой забываешь об этом. Кай, твоя самоуверенность может сыграть против тебя, — брат очень бледный. Глаза впали, веки красные.
Мне так хочется крикнуть: «Вот я тут, с тобой!»… Эх… несбыточные желания.
— В устах дитя истина! — хитро прищурившись, выдает малыш.
— Что у вас случилось? — Сальвадор подходит к Артасу. Я парю рядом.
— Адище начался, — волк вздыхает. — Оборотни без причины начали друг друга убивать. Хаос творится. В один момент могут говорить спокойно, а потом, словно что или кто вселяется, и в горло цепляются. Уже пятерых потеряли. Семьи без кормильцев остались. А виновники ничего не помнят и не могут объяснить, как могли такую хрень натворить.
— Констанция, — одновременно выкрикнули Гаспар и Кай.
— Мишель, будь добра, забери умника. Нечего ему во взрослые разговоры влезать. Артас едва сдерживается. Слишком многое на него навалилось.
— Пойдем, мама, мне и так известно, о чем они будут говорить. Я тебя за это время успокою, — улыбается матери, и за руку ее наверх по ступеням тянет.
— Кай верно говорил. Упустили мы, что она обладает силой управлять на расстоянии. Мы не знаем, откуда очередной удар может прилететь, — Гаспар садится на диван, обхватывает голову руками. — Констанция… зачем вы так… Что же вы творите…
— Узнаю, где эта тварь прячется, будет медленно в муках подыхать. За мою Кэрол, за волков, — брат сжимает челюсти, синие глаза становятся черными.
Провожу рукой по его плечу. Он вздрагивает. Лихорадочно по сторонам смотрит.
— Кто здесь?
Я его по щеке глажу. Дергается. Отпрыгивает в сторону.
— Что ты чувствуешь? — Сальвадор смотрит с интересом.
— Как ток по мне пробегает. Кто — то касается. Но отторжения нет. Непонятно… И в груди, — проводит рукой в области солнечного сплетения, — Жжет.
— Это Кэрол. Она тут с нами. Ее душа привязана ко мне.
— Что-о-о? — Артас подпрыгивает на месте, глаза безумные. — Не шути так!
— И не думал. Она не ушла, — голос Сальвадора сорвался, он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Волк падает на колени. Издает вопль. Руки ходуном ходят, лицо красными пятнами покрылось. В глазах недоверие, боль, надежда, капля радости.
— Тут я, Артас. Родной, — горло спазм сдавил.
— Она что — то сейчас сказала, да? Я слышу дуновение ветра…
— Что тут она с тобой, родным, — Сальвадор так и не открыл глаз. Руки сзади в замок сцепил. А эмоции так и норовят вырваться на волю.
— Кэрол… прости меня, сестренка… ты знаешь я так тебя люблю… а уберечь не смог…
— Она никого из нас не винит, Артас. Хотя имеет полное право, — в голосе князя грусть.
В этот миг я поняла — пусть у меня нет тела. Но у меня есть главное — семья. Любовь, ее не купишь за деньги, за угрозы, за блага. Это то, что приходит к нам с небес, как дар. И меня небеса наградили.
Да, боль никуда не ушла. Но она трансформировалась, принесла осознание. Не знаю, как сложится моя жизнь тут, но даже вот в такой форме я хочу быть с ними рядом. Хватит страданий, мне ничего не изменить, но я могу изменить отношение к своей смерти. Я получила шанс ощутить их любовь, даже пребывая за чертой, и за это я говорю судьбе: «Спасибо!».
Мы еще долго обсуждали план действий. И нет, я больше не жалела себя, а была в кругу семьи. В некоторые моменты напрочь вылетало из головы, что у меня нет тела. Ведь у меня есть нечто гораздо ценнее и этого никто и никогда не заберет.
А как сложится мое существование дальше… больше не хочу загадывать. Буду решать проблемы по мере их поступления. И сейчас наша главная задача — остановить Констанцию.
Мы остались в доме у брата. На вечер намечается поход в ее логово. Нельзя терять время. Она откуда — то черпает силу и нападает. Даже Аннабель не до конца просчитала подлую натуру своей маман.
Сальвадор лег на моей постели. Я легла рядом и положила руку поверх его.
— Я рад, что все изменилось, — он ощутил перемены. Лишних слов не надо.
— Мне стало легче, — наслаждаюсь, как между нами циркулирует энергия. — А тебе надо питаться.
— Переживаешь? — легкая улыбка коснулась соблазнительных губ.
— Конечно…
— Скоро посещу одно место. А перед этим Гаспар принесет кровь.
— Какое место?
Чувствую, как он напрягся. Отгородился. Закрылся.
— Одна встреча. И, Кэрол, прости… тебе нельзя на ней присутствовать. Я покажу, где меня подождать. Так лучше… — голос прозвучал очень холодно и отстраненно.
Меня сковал неподконтрольный страх.
***
Несколько часов перед походом к Констанции напоминали преддверие апокалипсиса. Много проблем, приготовлений, и неизбежность… ее неподъемный вес придавливает к земле.
Мы с Сальвадором ненадолго уехали в лес. Если бы он мог, не брал меня с собой вовсе. Но я привязана к нему. И эта поездка была худшей со времен нашего знакомства. Он практически не говорил со мной. Хоть и держался рядом, но как — то отрешенно. Мои вопросы остались без ответов.
Вампир просто оставил меня в лесу, взмахнул рукой, и образовалась непроглядная стена черного тумана. Я ее не могу преодолеть. Тишина, а в ней слышно, как тикает невидимый механизм, отсчитывая секунды до точки невозврата.
— Мама не должна погибнуть от его руки, — у меня в голове раздается голос Аннабель.
Лихорадочно смотрю по сторонам. Но ее нет. Только ощущение присутствия, от которого холодеет моя искалеченная душа.
— Почему? Что произойдет? Аннабель! Прощу тебя, более подробно!
— У них связь, папа не может ее игнорировать… — голос ее больше не звучит жизнерадостно, веет чем — то
