оттянул драную футболку. — Не в таком же виде ходить?
— Майку я тебе дам, — успокоил меня Стас. — У меня в сумке в багажнике есть еще пара чистых, я с собой их в Красноярск брал. Другое дело, куда нам с тобой заныкаться, да еще за городом? В Москве — не проблема, у меня есть пара мест, где нас даже УСБ не сыщет, но за МКАД… Разве что тряхнуть какого барыгу из местных на предмет ключей от дачи? И еще — как надолго эта канитель? У меня так-то служба. Нет, пара дней после командировки положена, благо отчет я уже написал, да еще пара в запасе имеется за особые заслуги, но больше никто не даст. Лето, время отпусков, народу не хватает.
Судя по всему, он уже принял правила игры и теперь просто расставлял все по своим местам. Вот это адаптивность у человека, только позавидовать можно. Мне бы так!
— Сейчас что-нибудь подыщем. — Николай потряс рукой, в которой был зажат телефон. — Не переживай.
— Ничего искать не надо, — заявил я. — Ко мне на дачу поедем. Точнее, к моим родителям.
— Какой хитроумный и непредсказуемый ход, — хмыкнул Стас. — Саш, а тебя в подобном раскладе ничего не смущает? Например, то, что в подобных местах нас будут искать в первую очередь?
— И пусть ищут. Главное ведь не это, главное — найдут или нет. А там — не найдут. От отчего дома до леса два шага в припрыжку, а там лесной хозяин, который обещал меня в случае чего спрятать. И тебя, раз уж ты теперь моя компания, укроет. Так что нас там Таманская дивизия при прочесывании лесного массива не найдет.
— Кто его обещал спрятать? — уточнил Стас у Нифонтова. — Лесник? Нет, они ребята хваткие, помню…
— Юлит, как всегда, — так, будто меня рядом и нет, сообщил оперативник напарнице. — Какой-то свой интерес у него есть. Но идея хорошая, мне нравится. Я этот поселок помню, там народу много живет, в том числе и детей, что очень хорошо. И лес в самом деле рядом.
— При чем тут дети? — изумился Стас. — Когда таких, как он, подобные мелочи останавливали? Или этот злодей — гуманист? Убивает только взрослых и половозрелых граждан?
— Не поверишь, но это так, — кивнул Нифонтов. — По-другому нельзя. И тем, кто ему служит, — тоже.
— Сейчас расплачусь, — фыркнул полицейский. — Ладно, тогда я метнусь к шефу, предупрежу его, чтобы меня особо не искали.
— Все равно не понимаю, — сказал я, глядя на спину удаляющегося от нас Стаса. — Почему он вот так сразу нам поверил? Раньше, помню, он скептически ко всему относился.
— Во-первых, у него все в порядке с инстинктами, — пояснил Николай. — Более того, они у него отменные. А самое главное — он им доверяет и правильно делает. Во-вторых, мы успели поработать вместе, как я уже говорил, и он уже видел кое-что такое… Ну, ты понял, я так полагаю? И, наконец, он точно знает, что, крутясь близ нас, можно заработать очередные очки в глазах руководства. Дело по прошлогодним проделкам колдуна никто не заводил, но фэбсы на него до сих пор здорово злы, и тот, кто притащит его живым или мертвым, может рассчитывать на слово «молодец», похлопывание по плечу и звонок от руководства чекистов к его собственному руководству. Дружбы между этими ведомствами сроду не имелось, но подобные вещи всегда высоко оцениваются, поднимают ставки в глазах начальства. Орел-молодец ведь не там служит, а здесь. Вот и выходит, что МВД опять всем нос утерло. Так что у Стаса прямой резон держаться поближе к нам.
— А я против, — хмуро заявила Женька. — Прав Стас, глупо ехать в то место, которое официально засвечено.
— Мезенцева, ты иногда меня поражаешь, — вздохнул Николай. — Если колдуну надо будет, он наших приятелей сыщет, уж поверь. Есть способы и методы, пусть и затратные, но для него принцип важнее. Только дома и стены помогают, да еще местный леший у Сашки в должниках, а это такой козырь, что его перебить трудно. Плюс рядом будет Стас, который сначала стреляет, а потом спрашивает, кто в дверь постучал. Тут удачно вышло, конечно, прямо как по заказу. Так что от колдуна нашего друга лес укроет, а от загонщиков этих, которые меня, признаться, здорово смущают, доблестная полиция защитит.
Ну, чего замолчал? Продолжай. Говори о том, что, пока невесть кто будет охотиться на нас, вы будете следить за ними. Впрочем, чего я злюсь и сам себе противоречу? Только-только ведь размышлял о симбиозе.
В этот момент у меня в кармане задергался телефон, умудрившийся пережить все треволнения минувшей ночи. Минувшей — потому что она уже, по сути, закончилась, небо подернулось розоватой дымкой, и наступил тот краткий светло-серый миг, когда точно и не скажешь, какое время суток на дворе. Еще не утро, уже не ночь…
— Родька? — удивленно ответил я на вызов. — Ты чего?
Мой слуга, разумеется, выучился обращаться с телефоном, но до этого момента никогда мне не звонил. Он хоть и корчил из себя продвинутого горожанина, в душе все же оставался сторонником обычного общения. Того, когда собеседник рядом находится.
— Хозя-а-аин! — жалобно проныл мой помощник. — Ты где? Ты когда вернешься?
— Не пугай меня, Родион, — потребовал я. — Что случилось?
В трубке что-то стукнуло, более всего это по звуку напоминало подзатыльник.
— Ай! — взвизгнул Родька. — Больно же. Вавила Силыч! Да говорю, говорю. Тут какие-то двое в дом наш залезть хотели, у двери копошились, железки в замок пихали! Сами чернявые, в куртках коротких и матерятся через слово, причем умело так. Варнаки, короче.
— Новое дело, — озадачился я и тут же поймал внимательный взгляд Нифонтова. — Коль, у меня квартиру вскрыть пытались.
— И вскрыли? — уточнил оперативник.
— Так понял, что нет, — ответил я и адресовал тот же вопрос слуге: — Копались — и чего?
— Ну… — замычал было слуга, но Вавила Силыч, похоже стоявший рядом, снова взбодрил его. — Короче, у подъездных такая штука есть, шнурок електрический. Он одним концом, значит, в розетку втыкается, а с другого проволочки голенькие торчат. Против, значит, как раз таких лиходеев. Еще с того века он у них лежит, с лихолетья, как Кузьмич сказал. Вот мы втроем этот шнурок в ход и пустили. Там один как раз замок ковырял железочкой длинной, к ней, стало быть, електричество подвели. Его затрясло всего так, что ужас просто. В дугу выгнуло!
— Молодцы, — похвалил я его. — Правильно действовали, с умом. Чего же тут виноватиться?
— Так это… — засопел Родька. — Хитник как отдергался, так на ногах и не
