Ознакомительная версия.
Сейчас, к примеру, колдуны пытались вырастить на генетически девственных головах Красных Шапок по одной кудрявой пряди чёрных как смоль волос длиной не менее пятнадцати дюймов. А поскольку победитель получал десять процентов банка, уже составившего двести тысяч наличными, старались волшебники на совесть.
– Баллон! У тебя пупырышки!
– Это луковицы вызревают!
– Дубина ты, Зубило! Ещё скажи: свекла, мля.
– А ты думал волосы откуда растут?
– Из кожи, бестолочь, а не из овощей!
Состязание между природой и магией шло уже двадцать минут, и публика основательно завелась. Ставки росли, опытные игроки торопливо оценивали квалификацию соревнующихся магов, пытались просчитать, голова какого уйбуя окажется более плодородной, и не забывали умножать результаты на коэффициент везучести. А дикари просто поддерживали своих.
– Гниличи – вперёд!
– Дуричи лучшие!
– У вас даже волосы не растут!
– У вас тоже!
А две подопытные Шапки усердно морщили лбы, пытаясь хоть чем-то помочь колдунам преодолеть поставленный матерью-природой барьер.
– Коряга! Это щетина!
– Где!
– Из тебя щетина прет!
– Из Коряги прет!
– У Коряги прет!
Выглядели дикари обеих десяток одинаково: чёрные кожаные штаны, жилеты, безрукавки, грязные футболки, обязательные красные банданы и не менее обязательные татуировки – шкуры и Гниличей, и Дуричей были разрисованы плотнее иного триптиха. В начале состязания дикари смешались с толпой, но сейчас распределились на две кучки и вопили так, что соседям приходилось зажимать уши:
– Я – чемпион!
– Коряга чемпион!
– Не ори – расти волос!
– Я хочу на него поставить!
– Когда прет – не принимаем!
Мастерство колдовавшего над Корягой волшебника одержало временную победу над природой, и из лысой макушки уйбуя, извиваясь, выполз кудрявый хохол.
– Есть!
Еще через десять секунд волосами обзавелся Баллон, однако это уже никого не интересовало.
– Теперь вы поняли, уроды, что Дуричи – лучшие?! – радостно завопил Мотыга. – Вискаря дайте для праздника!
– Если из Коряги щетина поперла, это ещё не значит, что он лучше, – проворчал проигравший Баллон Гнилич. – Это значит, что он – свинья.
– На себя посмотри, лохматый, – высокомерно предложил Коряга, однако ссору в столь радостный момент затевать не стал. Бросил взгляд в зеркало, потрогал себя за черную прядь и приосанился: – А чо? Нормуль, в реале.
Волосы вылезли аккурат из прошлогоднего шрама, что расчиркал уйбуйскую башку примерно напополам, и аккуратно его прикрыли, на время вернув Коряге позабытое ощущение целостности.
– Дней через пять отросток высохнет и отвалится, – сообщил колдун, передавая Коряге долю: десять процентов от своих десяти процентов.
– Какой отросток? – Уйбуй перепугался настолько, что купюры скользнули из ослабевших пальцев на столешницу, где их тут же попытался прибрать шустрый Шкварка. – Ты что наделал, гад?
Шкварка с трудом уберег пальцы от уйбуйского ятагана и поспешил пересесть подальше от притягательных банкнот: Коряга даже в панике не забывал о сохранении наличности.
– Тот отросток, что из головы вылез, – хмыкнул маг. – Это же не волосы…
– Морок навел? – «Сообразил» успокоившийся дикарь, прибирая со стола последние купюры. – Нормуль ты всех подставил, в реале.
– Нет, это не морок, а именно отросток. Но лучше обойдемся без подробностей.
– Да, умничать не надо.
– Что сказал?
– Спасибо сказал, в реале, – взял назад Коряга. – Бабла срубили ведь? И хорошо.
– Приходи в следующий раз – будем хвосты отращивать.
– Ага… – Уйбуй дождался, когда маг отойдет от столика на несколько шагов, взял в руку принесенную официантом бутылку виски и принялся неспешно сворачивать ей пробку. – Видали, бойцы? Из меня не тока волосы прут: ко мне теперь маги на доклад бегают в реале.
– Волосы – это тема, – промямлил Мотыга.
– Ты ещё бороду выпусти, как этот… как Федель, – предложил Шкварка.
– Какой ещё педель? – насторожился Коряга.
– Фидель, – уточнил начитавшийся газет Натуга. – Герой и мужик человский. Только бородатый весь.
– А-а…
На время подозрительного разговора уйбуй перестал вскрывать бутылку, чем вызвал несколько недовольных взглядов и даже замечание.
– Слышь, уйбуй, виски от того, что ты его крутишь, не испортится? – осведомился Мотыга.
– Лучше не проверять, – пискнул Йога.
– Виски, – уточнил Шкварка, заметив на физиономии начальника непонимание. И пальцем ткнул: – Виски.
– Надо выпить.
Коряга снова взялся за дело, но вожделенное движение прервалось явлением хитроумного конца.
– Услышал, интересуетесь педелями, и не смог пройти мимо, – мягко проворковал Фляций, ласково ухватывая дикарского предводителя чуть повыше локтя. – Я тут подрядился челам шествие организовать, не хотите принять участие? Оплата достойная.
– Мы – в человском шествии? – вытаращился Коряга.
– Ну, не совсем в человском… Скорее, в суррогатном… – Фляций повертел унизанными перстнями пальцами, с сомнением покосился на ятаган, но продолжил с прежним пылом: – В общем, вам знать не обязательно. Главное – прийти и недолго пройти.
– Зачем?
– Поможете от мужиков отбиться.
– От крестьян типа?
– Типа, – протянул конец.
На первый взгляд предложение показалось заманчивым: прогуляться с суррогатами какими-то и набить кому-то рожу за деньги – что может бы проще? Однако слово «мужик» ассоциировалось у Коряги с крепким кулаком, дубиной, а то и вилами, зажатыми в этих самых кулаках, и потому уйбуй почел за благо отказаться:
– Не, мы заняты. – И вновь принялся за пробку. – Да и при бабле, типа.
– Бабло приходит и уходит, а выпить хочется всегда, – промурлыкал Фляций.
– Поэт, мля.
– Не без этого. Короче, надумаете копеечку на неправильных челах поднять – звоните.
Конец куда-то запропастился, а из вскрытой бутылки полилась по стаканам янтарная жидкость.
– Волосы – крутая тема, мля, – пробормотал Йога, облизываясь на заблагоухавшую ёмкость. – Как выросло, так сразу завертелось. Точняк тебе говорю: бороду расти.
– Раньше ещё завертелось, – подал голос Шкварка. – Когда мы…
– Не здеся! – рявкнул Коряга.
Боец заткнулся:
– Звиняй.
И Шапки молча опрокинули по первому стакану.
– Я типа к тому, что нам всё в руки плывет теперя, – очень тихо, едва пробиваясь сквозь царящий в баре гам, произнес Натуга.
– Плывет – радуйся, – грубовато отрезал Мотыга.
– Я радуюсь.
– Хреново радуешься. Не качественно.
– А я вот мозгую, что не просто так нам всё подгребает, – выдал Коряга, поглаживая чернявый хохол. – Ниоткуда не берется, мля, я так давно понял.
Он до сих пор не повязал голову традиционной банданой, и опоздавшие на шоу посетители бара с замешательством взирали на волосатого Дурича.
– Не просто так, а за деньги, типа? – гыкнул Натуга.
– За то, что мы врубились, кто мы, – нравоучительно ответил Коряга. – Или только я врубился, но этого хватило.
– Мы – Красные Шапки, – патриотично заявил Шкварка.
Остальные, поразмыслив, покивали, но на вожака уставились вопросительно: мол, что придумал-то? Коряга и раньше славился на весь Форт повышенной завиральностью, великий фюрер хотел его даже по исторической части пристроить, но забыл. А после того, как в пьяной драке башку уйбую едва не поделили напополам, идеи и предложения стали сыпаться из Коряги будто из дырявого интеграла цифры. Одно время бойцы даже побаивались вожака, но потом привыкли. И слушаться продолжали, потому что, при всей своей странности, деньги Коряга добывать умел.
– Вот видишь, ты ещё не врубился, – произнес уйбуй, с жалостью разглядывая патриотичного Шкварку. – А я давно, неделю назад, ещё до того, как мы в тот ангар полезли, стою утром и думаю: кто я, мля, в реале?
Так и было: очнувшийся после грандиозного застолья Коряга с трудом дополз до туалета и там, отчаянно борясь со сном, головной болью и накатывающей дурнотой, попытался себя осознать. Привычное имя никак не хотело приходить на ум… в смысле – в голову, и уйбуй бесился.
– Га… – шептал он, массируя макушку под банданой. – Га…
«Колымага? Сутяга? Сантьяга… Сантьяга??? Бога? Ортега?»
– И тут я понял, что мы, в реале, навы! – провозгласил Коряга, торжествующе оглядывая подчиненных. – Прикинули?
Но ожидаемого приступа радости не случилось. Бойцы дружно кивнули, признавая право завирального десятника на заявление, но всё их внимание было отдано недопитой бутылке виски и двум её подругам, свеженьким, приветливо поблескивающим в свете электрических ламп.
– Мы – навы! – злее повторил уйбуй. Он любил, чтобы его идеи доходили быстро. Даже до бестолковых голов сородичей.
– Это как? – опомнился Мотыга.
– Это типа с мамой твоей не папа тебя делал, а… Сантьяга, к примеру, – выдал Йога, прозванный так за ловкое умение закидывать ногу за голову. – А папаня в это время пьяный в куче мусора валялся.
Ознакомительная версия.
