Значит, не управился еще. У нас еды сколько осталось?
– Пара колбас, каравай, яиц вареных пять штучек. Еще сухари у меня есть на всякий случай.
– Маловато.
– Да уж, – согласился кучер, уже заметивший непомерный аппетит волшебника. – А может, я тогда с утра не к повозке, а на рыбалку? И поближе буду – позвать можно, если понадоблюсь, – и еды раздобуду?
– Давай. Если будет еда, вода и тепло, то спешить незачем. Разберемся тут не торопясь, потом починим экипаж – и в город.
Кажется, предстоящая рыбалка наполнила и без того жизнерадостного Пита блаженством. С другой стороны, подумал Скай, а чего ему грустить? Вместо тряски на козлах и ухода за конями, или чем там еще кучер в богатом имении занимается, – свежий воздух, озеро, рыбалка, да еще и приключение, будет о чем девкам рассказать. Особенно если приврать. Потому что если у Ская завтра все пройдет по плану, то рассказывать будет особо нечего. Ну постоял волшебник, посмотрел на дом сурово – дверь и открылась. А все самое интересное обычным взором и не увидишь. Охранные чары – они даже и от волшебника припрятаны, не сразу разглядишь. Что и правильно: какой с них иначе был бы толк?
Ник не сразу понял, что очнулся. Внутри, в небытии, было темно, снаружи тоже царила непроглядная темень. Но там, в небытии, не было боли и холода. А здесь они были. Был леденящий каменный пол, боль во всем теле, особенно сильная на спине. Вырезанные на коже знаки просто огнем горели. Еще был голод. Чудовищный, нечеловеческий голод, терзающий не только живот, но и каждую мышцу, каждую кость, самое сердце. Как будто одержавший его дух вытянул из тела что-то очень нужное. И теперь пустота требовала, чтобы ее заполнили.
Мысль о духе пробудила в нем злость. Остаться здесь и сдохнуть – значит снова проиграть, поддаться поганой твари. Ник попробовал пошевелиться и с удивлением понял, что может. Тело полнилось болью от каждого движения, но все же подчинялось. Ник поднялся на четвереньки и медленно пополз по каменному полу. Найти стену. Потом дверь. Только бы она не оказалась заперта!
Ник смутно помнил, как проклятый дух, из-за которого он оказался здесь, покинул его тело и вошел в другого. Этого другого здесь нет, а значит, есть надежда, что, выходя отсюда, он не запер дверь. Выбраться. Найти еду. Больше сейчас ничего не важно.
Выспаться как следует не удалось. То со ржанием и хрипом вскидывалась лошадь, видимо не привыкшая ночевать вне уютной конюшни. То на озере пронзительно вопила какая-то птица, то издали, из леса, доносился тоскливый волчий вой. И сколько ни говори себе, что звери осенней порой сытые, да и далеко, а все равно спится под такой аккомпанемент плохо. Пит, впрочем, знай себе похрапывал и просыпался только на особенно душераздирающие лошадиные хрипы. Бранился тихонько и переворачивался на другой бок.
Лошадь, к удивлению Ская, до утра дожила в полном здравии. Когда помятый волшебник на рассвете вышел из домика освежиться, она потянулась к нему чутким носом, выпрашивая лакомство. Сухарь у Ская в кармане действительно был, но делиться с виновницей своего недосыпа парень не собирался. И даже мстительно показал кобыле кукиш. Лошадка фыркнула и вернулась к жухлой травке.
Пит показал волшебнику колодец – вдруг понадобится вода – и объяснил, где именно на них с секретарем упала «страхолюдина».
– Вон та зараза. Ее отсюда видно.
Гаргулья восседала на краю крыши с самым невозмутимым видом и созерцала озерную гладь. Было совсем непохоже, что она недавно упала кому-то на ногу, рассыпалась на куски, а потом снова вернулась на место.
– Только смотрит опять на озеро. А когда я Донни уносил, она нам вслед пялилась.
– А может, это другая? – все же уточнил Скай. – Вон те, над фасадом, на подъездную дорогу смотрят.
– Да нет же, точно эта. Над третьим с той стороны окном. Да сами увидите, там ставень треснутый, потому мы его и взялись доламывать.
Скай пристально посмотрел на гаргулий, но нитей магической силы не увидел. Впрочем, с такого расстояния их можно и не разглядеть, нужно подойти ближе.
– Ну так я пойду? – переспросил Пит.
– Иди.
Помощи от обычного парня в волшебном деле немного, а вот пострадать по случайности вполне может. Так что пусть пока развлекается. А уж если и правда поймает чего – вообще славно.
Распрощавшись с Питом и пообещав «ежели что орать во всю глотку», Скай отправился в обход особняка. Сначала стоило присмотреться с расстояния и заодно проверить склеп, где нашел свой последний приют чудаковатый хозяин имения. Все-таки поведение лошади ночью не показалось Скаю нормальным. И лучше быть уверенным, что в самый разгар работы тебе не вцепится в зад какая-нибудь мелкая нежить. Крупной нежити здесь Скай не опасался: не почуять упыря или вурдалака он бы не смог. Да и от лошади к утру только копыта бы остались. А раз лошадка цела, значит, никого крупнее могильного духа можно не ожидать.
Парк уже давно пребывал в запустении и зарос крапивой, полынью и какими-то здоровенными растениями с желтыми цветами на макушках. Издали они походили на маленькие подсолнухи, но, к разочарованию Ская, никаких семечек в серединке не имели. Потом он вспомнил, что похожие цветы уже видел в детстве. Их называли земляной грушей, хотя на вкус их узловатые клубни ничего общего с грушей не имели. Скорее уж были похожи на картошку или репу.
Скай потянул один из кустов, но тот сидел в земле крепко и не поддался. Тратить силы на заклятье усиления волшебник не захотел, постановив вечером добраться до упрямого куста с лопатой.
Склеп нашелся в северной части изрядно заросшего парка; на оставленной Питом связке отыскался ключ и от него. Замок был огромный и ржавый, но открылся легко: его ведь открывали совсем недавно, когда хоронили хозяина дома, поэтому и пыли на ступенях было не так уж много.
В склепе затхло пахло сыростью и тишина стояла как… Как в склепе. Никто не скребся в гробах, не бряцал цепями и не умолял доброго путника выпустить застрявшего тут бедолагу на волю. Воистину мертвая тишина.
Скай на всякий случай прошелся по склепу, поводил рукой над каменными плитами надгробий, но все было в образцовом порядке.
В парке тоже царило спокойствие, тишина и пустота. Даже обычных для таких пустынных заросших парков лесных духов не нашлось. Странновато, но не слишком подозрительно. Если кто-то ставил охранные чары на
