Ну, конечно, воскресенье и половина девятого утра.
- Ты сегодня дома? – поинтересовался я.
- Дома, дома! – злобно отозвался он. – Что хотел?
- Духи французские, пару штук.
- Приезжай! - Кеша бросил трубку.
Maman никуда уходить не собиралась, возилась на кухне с готовкой на неделю. У меня начиналась учёба, поэтому освободить её от поварских забот дальше было бы проблематично. Она уже начала ворчать, мол, отвыкла совсем готовить.
- Ма, ты денюжки куда дела? – поинтересовался я.
- А зачем тебе? – совершенно по-еврейски вопросом на вопрос ответила она.
- Я думаю, нам дверь сменить надо, - сказал я. – Это во-первых. А во-вторых, ты себе ничего не хочешь купить? Дубленку, например?
- Дорого, сынок, - пожала плечами maman. – Да и где её купишь? В универмаге они свободно не висят! Там только пальто категории «прощай, молодость!». А с дверью ты, наверное, прав.
- Тогда я займусь!
Дверь у нас реально стала чисто символической преградой для кого-либо. Замок в полотне двери держался на деревянных планочках, прибитых маленькими гвоздиками. Чёртов участковый Дубовицкий выломал ее, заодно разворотив и косяк.
Просто Кеша, в гости к которому я собрался, жил в доме, на первом этаже которого располагался большой хозяйственный магазин. Магазин, один из немногих, работал по выходным, а не только в будние дни в рабочее время.
Первым делом я рванул на вокзал к камере хранения. В автоматических камерах вещи хранились трое суток, потом надо было либо продлевать, либо забирать их. Иначе по истечении срока хранения они изымались на склад.
Я опустил пятиалтынный, набрал код, открыл дверцу. Сменил код на внутренней стороне, закрыл. Снова опустил 15 копеек в монетоприемник. Дверь чвакнула и закрылась. Я огляделся. Вроде никого из подозрительных не заметил. А то станется. Может, успели, выставили уже уголовнички посты наблюдения? Чемоданы-то приметные. Надо было их завернуть или в сумки какие побольше положить. Или вообще переложить оттуда вещи, которые я даже не удосужился осмотреть. Некогда было.
Только после этого я выдвинулся к Иннокентию, но, разумеется, сначала в хозяйственный.
В этом хозмаге я, собственно, и заказал дверь с доставкой. Сначала заказ не хотели брать. Продавец скептически отреагировала на мой возраст. Чуть ли не до директора дошло. Благо, что я успел заплатить в кассу 21 рубль за дверь, хорошую, хоть и деревянную, но толстую, вместе с рамой, и 7 рублей за доставку. Дал еще «трёшку» - договорились доставить в конкретное время, а не «в период с 9.00 до 18.00».
Осталось только в ЖЭК сходить, договориться насчет установки с мастером. Но в магазине благодарная администраторша за один рубль сдала плотника, который «колымил» на установке дверей. Я тут же набрал ему с таксофона.
- Доставка когда? – спросил он.
- Завтра, первого сентября в 14.00! – ответил я, рассчитывая, что завтра особо занятий не будет и домой можно слинять пораньше.
Плотник долго расспрашивал, что за дверь я купил, какая стоит сейчас, какой замок врезать. Потом, наконец, выдал:
- Будет стоить вся работа 30 рублей.
- Не, дорого! – сразу отказался я. – В ЖЭКе за червонец сделать обещали.
- Ладно! – плотник пошел на попятный. – Двадцатка. Согласен?
- Согласен, приезжайте, - я продиктовал адрес. Потом бросил еще двушку и набрал Иннокентия.
- Ты дома?
- Нет, млиат! – настроение у Кеши было ниже нуля. – Я в космосе! Заходи.
На этот раз он меня запустил на кухню, где даже предложил кофе, правда, растворимого, нашего - «Московского». Молотый кофе, конечно, от растворимого отличался как небо от земли.
- Плесни молока! – посоветовал Кеша, глядя на мои гримасы. – И сахару кинь побольше. Паёк отцу такой дали, - пояснил он. – Хочешь отдам тебе? Бесплатно!
Он выставил на стол две жестяных блестящих банки – кофе «Московский» растворимый. Я возражать не стал, забрал.
- Спасибо! Сгодится в хозяйстве.
- Духи нужны, - сообщил я. – Буржуйские, желательно, французские какие-нибудь. 2 флакона. И женская дубленка, 48 размер.
Кеша задумчиво посмотрел на меня, почесал затылок:
- Духи есть. Тебе одинаковые или разные? – сообщил он. – Есть «Пуазон», «Шинелька», в смысле, «Шанель № 5». «Клима» есть. Всё по сотке. С дубленкой хуже. Я поспрошаю у чуваков. Сделают, но не скоро. Будет дорого, рублей 500 минимум плюс я свой интерес забью.
Он глотнул кофе и тоже сгримасничал.
- Я себе сотку сверху забью. С такого обычно две или три. Но тебя ж Дэн рекомендовал.
- Заказывай! – я махнул рукой. – Желательно, конечно, примерить…
- А ты сними размеры у девчонки! – посоветовал Кеша. – Длину рукава, рост, талию, грудь…
Он ехидно усмехнулся и добавил:
- Объем груди лучше самому замерять, по сиськам. Тебе понравится!
И заржал. Я улыбнулся за компанию, но предупредил:
- Вообще я для maman хотел!
Кеша отмахнулся, встал, потянулся:
- Вот тебе не спится! Поднял меня чуть свет. Завтра в школу. Всё, лафа кончилась.
- А родители у тебя где? – поинтересовался я. Второй раз уже захожу к нему, а дома он один.
- На юге предки! – отмахнулся он. – В санатории в Ялте. Еще неделя свободы.
Он принес картонную коробку, раскрыл. Я с удивлением стал наблюдать, как он, словно фокусник, достал оттуда несколько коробочек духов, красивую квадратную коробку «Ruby Rose»…
- Набор теней и всякой «штукатурки», - пояснил Кеша. – Румяна, пудра. Даже какая-то помада. Это мамаша из Польши привезла чуть ли не чемодан целый.
- Давай я у тебя куплю! – решил я. – Духи три штуки разные и вот эту коробочку.
- Слушай, а тебе женские сапоги югославские не надо? – вдруг спросил Кеша. – Дёшево отдам! За сотку. 39-й размер.
У maman, кажется, 38-й был. Ладно, возьму!
- Давай!
Домой я ехал с полной сумкой – Кеша выдал из своих запасов, но финансово облегченный аж на 500 рублей. Зато Светке на день рождения подарок есть, maman сапоги с косметикой разжился! Да и денег, собственно, не жалко было. Я maman еще про те десять тысяч не сказал…
На остановке поселка встретил отца с пузатой Катериной. Они ждали автобус в город. Я первым подошел к ним. Мы поздоровались. Катерина тепло мне улыбнулась. У меня сразу зачесались руки. Я открыл сумку, достал коробочку «Пуазона», протянул ей:
- Держите!
