от размышлений, обратилась к Дмитрию с вилкой риса у рта.
Парень загадочно улыбнулся.
— Ладно, — он махнул рукой с весёлой улыбкой. — Прости, Эраст, но здесь коротко не получится.
Впрочем, если его слова и впрямь будут важными, готов его выслушать до конца. Я коротко кивнул. Лиза, казалось, и вовсе навострила уши.
— Ты спрашиваешь, что в этом такого? — задумчиво протянул парень, наполняя второй стакан алкоголем. — В том, что вы брат и сестра, по факту нет ничего такого. Однако… под этим вопросом как раз и кроется другой, более важный. А именно — кто вы такие. И сейчас, когда всё стало ясно, у меня есть ответ на этот вопрос. Вы — потомственные аристократы.
Лиза часто заморгала изумлёнными глазами; я лишь спокойно кивнул. Да, всё идёт именно к тому, о чём и думал. Потомственный аристократ, значит?..
Любопытно.
— А можно подробнее? — прозвучало со стороны Лизы.
Разговор, полагаю, затянется — я шумно выдохнул, сутулясь; а Дмитрий растянул улыбку на все тридцать два зуба.
— Ну, разумеется, госпожа Орлова, — казалось, будто он только этой просьбы и ждал. — Но начать придётся с самого начала.
А?
— Давай! — резво кивнула сестра.
Дмитрий сел поудобнее, аккуратно наполнил стакан пойлом — и оглянул нас медленным взглядом.
— Жил-был в одном поселении очень страшный человек… — начал парень так, будто решил провести на этой кухне всю ночь. — Со страшным лицом и таким же страшным характером. И было у него два ребёнка… двойняшки. Мальчик и девочка.
Я поморщился, невольно отводя глаза. Это протянется надолго. Сейчас, стараясь пропускать неважное мимо ушей, думал о том, насколько мягкой окажется кровать в новом доме.
Полагаю, явно лучше прошлой — той, что гнила на чердаке.
— …что может быть хуже отца-зверюги, когда ты ребёнок? — вопросил Дмитрий, играя стаканом; сделал небольшую паузу, смерил нас долгим взглядом — и продолжил: — Только отец-зверюга, который любит своих детей… даже если эта любовь выражена… немного по-своему.
Лиза чуть скривилась, глядя на Дмитрия исподлобья. Полагаю, о такой «любви» она знала гораздо больше, чем кто-либо другой в этой комнате. И, казалось, сейчас думала как раз-таки о вожделении Тельдора, параллельно слушая парня.
— История как раз о том, во что выросла столь «своеобразная» любовь отца к своим детям, — Дмитрий опрокинул уже третью стопку.
— Не настолько подробно, — не выдержал я. — Избавь, Дмитрий.
Бисфельд неохотно кивнул.
— Ладно-ладно, не ломай атмосферу, — отмахнулся он и загадочно оглядел нас. — Я говорю о вашем отце, Эраст и Лиза.
Лиза выронила из рук вилку и чуть поперхнулась; я лишь невольно дёрнул уголками губ. С этого момента даже мне стало немного интересно.
В прошлой жизни я не особо старался разузнать о предыстории смерти матери. И даже, наверное, не хотел подробно о ней знать — всё и так было ясно, когда был найден и опознан её труп.
…Лиза, казалось, всё ещё смотрела на парня с приоткрытым ртом. Глаза её часто хлопали, а взгляд откровенно буравил. Да, стоило ему только пояснить, что рассказ именно о нашей прошлой жизни, как девушку осенило.
— …и о вашей матери, — невозмутимо припечатал Бисфельд, вводя Лизу в ещё большее недоумение. Он слегка развёл руками, а сестру будто пронзила жгучая боль; девушка поморщилась, слёзы, казалось, за мгновение брызнули из глаз.
…тем не менее, никто не перебивал.
— Но. Я бы не сидел тут перед вами и не рассказывал вам о ваших же родителях, если бы не ещё один персонаж в моей истории, — новая стопка; небольшая пауза, прерываемая тихими звуками глотков. — Роберт Бисфельд — мой родной отец и человек, который однажды встретил и полюбил вашу мать впервые за долгое время после смерти его первой жены. Нашей с Юджиной матери.
Мы с Лизой молча переглянулись; каждый думал о своём по этому поводу, однако в наших лицах было что-то общее — изумление и крайнее удивление. Кто бы мог поверить, что найдутся те, кто посмеет полюбить жену Тельдора Орлова?
— …затем случилось страшное, — добавил Дмитрий после паузы на то, чтобы налить ещё немного виски. Глаза парня стекленели. — После массы споров и прочего, Тельдор Орлов в порыве ярости вывез Эмилию далеко за пределы Краха… и безжалостно искалечил. Не знаю, каково было моему отцу, когда он нашёл её, умирающую от потери крови… грязную и потерянную, но даже я, слушая историю о ней, проникся той болью.
И вот сейчас Лиза не выдержала. Она всхлипнула, прикрывая лицо руками; слёзы градом покатились с её глаз. Что-то подсказывает; девушка догадывалась услышать подобное — мол, отец был виноват в том, что мать её исчезла.
Я, впрочем, тоже не мог без эмоций воспринимать боль сестры. Были бы силы — пустил бы мужскую слезу.
— Роберт, как вы уже поняли, был в ярости, — Дмитрий невозмутимо продолжал. — Продав все свои активы, что остались по наследству от моего деда, он приобрёл на аукционе осколок камня, который на тот момент ещё не был безумно дорогим. Врачи сказали Роберту, что шансов нет, вот только камень Азраиля не подчиняется законам физики. Вопреки всем законам ваша мать была спасена, а Роберт… на время потерял всё, что имел ранее. На короткое время. Ведь цена на камень с того времени только и делает, что растёт.
Спасена, говоришь? Перед глазами всплыла картина убитой Эмилии. Эта новость и впрямь удивительная — настолько, что вероятность случившегося была попросту никчёмной.
— Мама?! — мокрые глаза Лизы вспыхнули с небольшим запозданием. Казалось, она тоже готова была вырубиться прямо сейчас. — Ты сказал… с-спасена? Как? А… но где тогда она? Как её найти?! Почему она не писала?!..
Вопросы со стороны Лизы продолжали сыпаться — и каждый новый звучал менее разборчиво, чем предыдущий. Однако, Дмитрий не торопился с ответами — парень явно был горд тем, что смог вызвать в ней столь значительные эмоции.
Дождавшись, пока всплеск слёз и вопросов Лизы чуть потухнет, Бисфельд-младший махнул рукой, опрокинул стопку в себя — и кивнул.
— Причин было много, — пожимая плечами, протянул он. — Слишком много, чтобы оправдать решение вашей матери. Но сейчас я не об этом. Суть моего нахождения в этом месте — ты, Елизавета. Письма, что ты получала из Высшей академии, были инициативой твоей матери. Узнай Тельдор о том, что Эмилия жива и хочет тебя забрать, мог бы навредить тебе. А Эраст… — его испытующий взгляд вперился в меня. — Ему бы с удовольствием помог, не так ли?
Каждое новое слово Димы сопровождалось ещё большим изумлением сестры; я лишь молчаливо слушал. Он был прав. Жаль признавать, но под влиянием
